Даже само нашествие Батыя наши летописи описывают сухо и вяло, пользуясь трафаретными формулами византийской агиографии и ветхозаветных книг. И потому, желая представить жизнь русских князей в Орде, мы вынуждены пользоваться главным образом свидетельствами западных авторов — купцов и миссионеров, дипломатов и путешественников.
Записки францисканца
Вот как описывал курултай 1246 года наблюдательный очевидец — посол римского папы Иннокентия IV (1243—1254) Иоанн де Плано Карпини. Монах ордена францисканцев, он вместе с другим францисканцем Бенедиктом Поляком совершил невероятное по смелости путешествие в Монголию и благополучно вернулся обратно в Италию.
«Вожди шли отовсюду вооружённые с очень многими из своих людей, но никто, кроме вождей, не мог подойти к лошадям; мало того, те, кто пытался гулять между [ними], подвергались тяжким побоям. И было много таких, которые на уздечках, нагрудниках, сёдлах и подседельниках имели золота приблизительно, по нашему расчёту, на двадцать марок. И таким образом, вожди говорили внутри шатра и, как мы полагаем, рассуждали об избрании. Весь же другой народ был далеко вне вышеупомянутой ограды. И таким образом они пребывали почти до полудня, а затем начали пить кобылье молоко и до вечера выпили столько, что было удивительно смотреть.
Нас же позвали внутрь и дали нам пива, так как мы вовсе не пили кобыльего молока, и этим они оказали нам великий почёт; но всё же они принуждали нас пить, чего мы с непривычки никоим образом не могли выдержать. Поэтому мы указали им, что нас это тяготило, и тогда они перестали нас принуждать. Снаружи ограды был русский князь Ярослав из Суздаля и несколько вождей китаев и солангов, также два сына царя Грузии, также посол калифа балдахского, который был султаном, и более десяти других султанов сарацин (восточных, нехристианских народов. — Н. Б.), как мы полагаем и как нам говорили управляющие. Там было более четырёх тысяч послов в числе тех, кто приносил дань, и тех, кто шёл с дарами, султанов, других вождей, которые являлись покориться им, тех, за которыми они послали, и тех, кто были наместниками земель. Всех их вместе поставили за оградой и им подавали пить вместе; нам же и князю Ярославу они всегда давали высшее место, когда мы были с ними вне ограды. Если мы хорошо помним, то думаем, что пребывали там в довольстве четыре недели, и мы полагаем, что там справляли избрание, но там его не обнародовали. И об этом можно было догадываться главным образом потому, что всякий раз как Куйюк выходил там из шатра, то, пока он пребывал вне ограды, пред ним всегда пели, а также наклоняли какие-то красивые прутья, имевшие вверху багряную шерсть. Этого не делали ни перед каким другим вождём. А ставка эта, или двор, именуется ими Сыра-Орда» (3, 77).
Вернувшись на родину, Плано Карпини на основе воспоминаний и путевых записок создал свою знаменитую книгу «История монгалов». В ней он среди прочего рассказывает историю кончины князя Ярослава, с которым был лично знаком.
«В то же время умер Ярослав, бывший великим князем в некоей часта Русски, которая называется Суздаль. Он только что был приглашён к матери императора, которая как бы в знак почёта дала ему есть и пить из собственной руки; и он вернулся в своё помещение, тотчас же занедужил и умер спустя семь дней, и всё тело его удивительным образом посинело. Поэтому все верили, что его там опоили, чтобы свободнее и окончательнее завладеть его землёю. И доказательством этому служит то, что мать императора без ведома бывших там его людей поспешно отправила гонца в Руссию к его сыну Александру, чтобы тот явился к ней, так как она хочет подарить ему землю отца. Тот не пожелал поехать, а остался, и тем временем она посылала грамоты, чтобы он явился для получения земли своего отца. Однако все верили, что, если он явится, она умертвит его или даже подвергнет вечному плену» (3, 79).