Почти цѣлую милю бѣжалъ онъ не останавливаясь , и забывая , что платье на немъ было мокро , послѣ купанья во рву. Силы начинали
уже оставлять его , когда на разсвѣтѣ услышалъ онъ пушечный выстрѣлъ въ крѣпости : обычный знакъ о бѣжавшемъ новобранцѣ. Онъ зналъ, что послѣ этого немедленно отправляется погоня во всѣ стороны , зналъ и то, какое ужасное наказаніе ожидаетъ его вслучаѣ поимки. Страхъ придалъ ему новыя силы и онъ пустился бѣжать сильнѣе прежняго.
Но кто представитъ себѣ ужасъ несчастнаго бѣглеца, когда оглянувшись, онъ увидѣлъ скачущаго вдалекѣ человѣка ! Правда, нѣсколько десятковъ сажень оставалось до границы, но гнавшійся за нимъ скакалъ во весь опоръ, и могъ настичь его. Съ невѣроятнымъ усиліемъ пустился Ломоносовъ впередъ, не слыша подъ собою ногъ, итакъ быстро миновалъ пространство, раздѣлявшее его отъ границы, что успѣлъ не только перебраться черезъ нее, но даже вбѣжать въ находившійся не подалеку лѣсъ. На землѣ Вестфаліи онъ былъ уже безопасенъ, и эта мысль какъ будто отняла у него мгновенно всѣ силы. Онъ упалъ, благодарилъ Бога за свое избавленіе, и вскорѣ почувствовалъ въ себѣ новую бодрость.
Страхъ его былъ еще такъ великъ , что и на землѣ, уже не принадлежавшей Пруссіи, онъ не смѣлъ войдти въ селеніе, а обошелъ его лѣсомъ. Тамъ, въ глуши, въ чащѣ остановился ойъ и сталъ сушить свое мокрое платье, отдыхать,
и въ то-же время думать о странномъ своемъ приключеніи.
«Что-же такое было это?» сказалъ онъ самъ себѣ. «Къ чему эта новая игра судьбы надо мной? Неужели- въ самомъ дѣлѣ я попался было въ Прусскіе солдаты, и могъ остаться на вѣкъ въ рядахъ Фридриховыхъ воиновъ ? Да ! это такъ: я былъ завербованъ и принужденъ служить солдатомъ! Только отчаянное .бѣгство спасло меня. А съ какими опасностями было соединено это бѣгство ! И что, если-бы я попался опять въ когти Прусскихъ служивыхъ ? Они прогнали-бы меня сквозь строй и ужь покрѣпче упрятали-бы куда нибудь ! Тогда , прощай Михайло Ломоносовъ! Ты на вѣкъ остался-бы чужеземцемъ, и вся жизнь твоя прошла-бы въ томительныхъ трудахъ. Но я былъ на волосъ отъ этого, и еще теперь не вѣрю самъ себѣ, что избавился отъ палки Вахмистра. Къ чему-же было это новое испытаніе, этотъ тяжкій урокъ ? Неужели для того провелъ я пятнадцать лѣтъ за книгами, въ области наукъ и фантазіи, чтобы подвергнуться послѣ этого военной службѣ , и можетъ быть на вѣкъ остаться въ ней ? Нѣтъ, это новая насмѣшка судьбы , которая ведетъ меня къ какой-то цѣли, но такъ странно, такъ отлично отъ всѣхъ другихъ людей , что я не знаю какъ назвать и какъ объяснить это. И долго-ли еще буду я
странникомъ , нахлѣбникомъ . въ мірѣ и обществѣ ?... Да, правду сказать , теперь судьба моя не завидна. До цѣли еще далеко, а между тѣмъ я не знаю, буду-ли сытъ сегодня, и какъ стану питаться въ слѣдующіе дни ! ...»
Въ самомъ дѣлѣ , у Ломоносова не на что было не только пообѣдать, но и купить кусокъ хлѣба. Деньги, данныя ему офицеромъ во время вербовки , послѣ отобрали у него въ артельную сумму, и онъ бѣжалъ съ пустыми карманами. Но это состояніе казалось ему теперь такимъ счастіемъ , что онъ радовался ему и беззаботно предавался своей будущности. Благодѣтельный сонъ овладѣлъ имъ. Проснувшись уже за полдень , Ломоносовъ бодро всталъ, и если не съ весельемъ, то по крайней мѣрѣ съ новою живостью вышелъ изъ лѣсу. Въ первой крестьянской хижинѣ , которая встрѣтилась ему, онъ попросилъ изъ милости накормить его, и назвалъ себя Саксонскимъ бѣднымъ студентомъ. Добрые жители не распрашивали его болѣе, и поставили передъ нимъ сытный обѣдъ.
Онъ продолжалъ свой путь и далѣе, черезъ Голландію, вездѣ называясь бѣднымъ Саксонскимъ студентомъ.
И такъ Ломоносовъ опять долженъ былъ питаться милостынею, подаяніемъ ! Человѣкъ , обнимавшій умомъ своимъ цѣлый міръ, поэтъ.