Въ самомъ дѣлѣ, этотъ знаменитый въ Исторіи Русскаго просвѣщенія человѣкъ отличался необыкновенною зрѣлостію ума въ самыхъ молодыхъ лѣтахъ. Онъ былъ родственникъ — кажется племянникѣ—Петра и Александра Ивановичей Шуваловыхъ, но не имѣлъ почти никакого состоянія, хотя отецъ его, воинъ Петровыхъ временъ , служилъ съ отличіемъ и даже на виду у великаго преобразителя Россіи. Когда Шуваловы оказали важныя услуги при восшествіи на престолъ Императрицы Елисаветы Петровны , и сдѣлались могущими людьми , они взяли своего родственника ко Двору, гдѣ онъ вскорѣ былъ сдѣланъ Пажемъ и Камеръ-Пажемъ , потому что стоилъ ободренія, если-бы и не имѣлъ сильнаго покровительства. Онъ прежде учился въ Москвѣ, и, что замѣчательно, у одного учителя съ славнымъ Суворовымъ, Поселившись въ Петербургѣ, онъ жилъ у Петра Ивановича Шувалова и продолжалъ учиться, уже гораздо основательнѣе, потому что имѣлъ для этого больше средствъ. Но главнымъ пособіемъ въ ученьѣ была собственная его воля. Онъ жаждалъ познаній и старался сближаться съ людьми, отъ которыхъ могъ пріобрѣсти ихъ. Въ юныхъ лѣтахъ онъ уже любилъ просвѣщеніе ; это была главная, господствующая страсть его. Удивительно-ли, что видя въ Ломоносовѣ человѣка рѣд-
каго умомъ и ученостью, онъ хотѣлъ сблизиться съ нимъ , и въ пятнадцать лѣтъ понималъ его , можетъ быть, лучше нежели всѣ другіе современники?
Они прочли оду вмѣстѣ. Образованный умъ Шувалова удивлялся красотамъ стихотворства, неслыханнаго на Руси , потому что извѣстно каково писали прежде и даже во время Ломоносова ! Это было поводомъ къ разговору о языкѣ, о стихосложеніи Русскомъ, объ открытіяхъ, сдѣланныхъ въ немъ Ломоносовымъ, наконецъ о Нѣмецкомъ стихотворствѣ, которое подало ему поводъ къ тому, о житьѣ нашего поэта за границей , и такъ дальше. Если-бы давно не настало время разстаться двумъ новымъ знакомцамъ, они проговорили-бы цѣлый день. Прощаясь съ Ломоносовымъ, Шуваловъ дружески пожималъ его руку, и просилъ вѣрить, что онъ всегда будетъ радъ и даже счастливъ побесѣдовать съ такимъ человѣкомъ, отъ котораго можетъ многаго ожидать Россія. Ломоносовъ чувствовалъ , что эти слова не были только учтивостью. Онъ благодарилъ съ обыкновеннымъ своимъ прямодушіемъ, безъ чванства и ханжества, что еще больше понравилось Шувалову. Оба они были восхищены другъ другомъ.
« Надобно-же оправдать вниманіе этихъ почтенныхъ людей, тѣмъ больше , что сама Им-
ператрица обращаетъ милостивый взоръ на мои труды!» Такъ думалъ возвратившись домой нашъ поэтъ. « Да , я кажется нашелъ те
перь, кто составляетъ истинный цвѣтъ общества: это люди знатные и богатые. Очень естественно ! Имъ нѣтъ надобности работать изъ куска хлѣба, какъ нашей братьѣ ученымъ , которые сверхъ того стѣснены всякими отношеніями и живутъ вѣчно въ зависимости отъ кого нибудь. Должно признаться и въ томъ , что обращая свой умъ на одинъ какой нибудь предметъ , человѣкъ ученый дѣлается одностороненъ , себялюбивъ , страненъ. Онъ только и хорошъ въ своемъ углу. Напротивъ человѣкъ знатный , свободный въ своихъ дѣйствіяхъ, потому что ему остается желать не многаго, можетъ вполнѣ удовлетворять своимъ благороднымъ страстямъ. Таковы Шуваловы ! Они надѣются многаго отъ меня, а я надѣюсь еще больше отъ нихъ. »
Нѣтъ надобности пояснять, ошибался-ли Ломоносовъ думая такъ высоко о людяхъ знатныхъ ; но какъ-бы то ни было , а онъ хотѣлъ отличить себя передъ ними, оправдать доброе ихъ мнѣніе , и чѣмъ-же ? трудами ! « Надобно показать имъ, что они не ошибаются во мнѣ !» говорилъ онъ и съ новымъ усердіемъ принимался за свои ученыя занятія, за свои многочисленные труды и сочиненія.
Онъ написалъ нѣсколько разсужденій о разныхъ предметахъ Натуральной Исторіи и Химіи , представилъ ихъ въ Академію, и самъ виталъ передъ своими сочленами тѣ изъ нихъ, которыя были писаны по-Латини. Его хвалили, ободряли къ дальнѣйшимъ трудамъ; Бревернъ обѣщалъ позаботиться о немъ; но когда Ломоносовъ относился къ нему или къ Академикамъ съ разными предложеніями и требованіями, его встрѣчало равнодушіе. Мы уже видѣли, что требованія Ломоносова были безчисленны; онъ хотѣлъ вдругъ обнять все , преобразить все, а обыкновенная лѣность ума человѣческаго не любитъ этого, и она-то встрѣчала съ убійственною холодностью пылкіе его планы.