вѣщанія ему еще не извѣстенъ, но что, кажется, дѣло идетъ о торжествѣ , къ которому готовится Академія, въ день восшествія на престолъ Императрицы.
«Я сей часъ посылаю повѣстки ко всѣмъ Ака-демикамъ, а Гг, присутствующихъ здѣсь лично прошу пожаловать въ завтрашнее собраніе ,» сказалъ Миллеръ.
—Вотъ то-то, Г. Рихманъ !—сказалъ Тредьяковскій. — Не худо если-бы геніи-то хоть изрѣдка посѣщали Академію.
« Да, жаль, что у насъ мало ихъ !» отвѣчалъ Рихманъ, будто не понимая его намека.
Миллеръ строго взглянулъ на разговаривавшихъ и замѣтилъ имъ , что въ присутствіи Академіи нѣтъ мѣста Для двусмысленностей.
— Хорошо , что вы , Г. Конференцъ-Секретарь—сказалъ Тредьяковскій—не были здѣсь за нѣсколько минутъ: вы еще не то услышали-бы.
«Я увѣренъ, что Гг. сочлены мои приходятъ въ Академію не для ссоры,» возразилъ Миллеръ.
—Меня загонялъ-было Г. Рихманъ! А я только намекнулъ , что Г. Ломоносовъ забываетъ свою должность....
«Сдѣлайте милость, Г. Профессоръ, оставьте ваши нападенія !
— ... И что забывчивость его происходитъ не отъ хорошихъ причинъ....
Миллеръ вышелъ изъ терпѣнія отъ такой злости, и сказалъ, противъ своего обычая, съ жаромъ :
—Позвольте спросить: что это такое? Доносъ или только пустые пересказы ?
«Это, какъ мы Рускіе говоримъ: Всякой Еремѣй про себя разумѣй. » отвѣчалъ съ глупымъ смѣхомъ Тредьяковскій.
—Я не знаю вашего Еремѣя—возразилъ Миллеръ— да не хочу и знать. Прошу соблюдать благопристойность.
Онъ пошелъ къ своему столику, и не говорилъ больше ни слова. Но Тредьяковскій достигъ своей цѣли : онъ высказалъ ядовитый слухъ о нестерпимомъ для него врагѣ.
На другой день засѣданіе точно было чрезвычайное, потому что собрались не только всѣ члены Академіи , но и Президентъ ея , Графъ Разумовскій. Онъ, по своему обыкновенію, обошелся чрезвычайно ласково со всѣми, шутилъ, острилъ, и посреди этого сказалъ:
— Ну, други !... Что-же приготовимъ мы къ торжеству нашему ? Я на васъ надѣюсь , а вы на меня не извольте надѣяться. Мое дѣло похвалить васъ !
Миллеръ началъ изъяснять Графу, что прежде всего должны быть прочитаны : рѣчь, гдѣ будетъ указанъ предметъ торжества, и потомъ отчетъ объ успѣхахъ Академіи.
— За тѣмъ, Ваше Сіятельство— продолжалъ онъ — непремѣнно должны быть произнесены стихи, въ честь Августѣйшей Виновницы нашего торжества, и ученая рѣчь.
«Хорошо—отвѣчалъ Графъ.— Готовьте, готовьте все это! А кто напишетъ стихи?» Глаза всѣхъ обратились на Ломоносова. «Видно шебѣ, Михайло Васильевичъ, выпадаетъ очередь.
— Съ невыразимою благодарностью принялъ-бы я на себя и по силамъ исполнилъ этотъ трудъ, Ваше Сіятельство ! — сказалъ Ломоносовъ.—Но я просилъ-бы у васъ, какъ особенной милости , позволенія . произнести Похвальное Слово Всемилостивѣйшей Государынѣ нашей. Стихи я уже писалъ на торжественный этотъ день многократно , и еще не далѣе какъ въ прошедшемъ году.
«Позвольте доложить Вашему Сіятельству,» провозгласилъ Тредьяковскій, « что Г. Профессоръ Ломоносовъ принимаетъ на себя не подлежащій ему трудъ. Онъ , какъ Профессоръ Химіи и Экспериментальной Физики, долженъ быть доволенъ и тѣмъ, что ему позволяете вы написать стихи ; произнести-же рѣчь подлежитъ мнѣ, яко Профессору
—Полно, братецъ!—сказалъ Графъ смѣясь.— Куда тебѣ произносить рѣчи , когда ты и трехъ словъ не умѣешь сказать !
« Академія удостоила меня быть Профессоромъ Словеснаго дѣла ,» возразилъ оскорбившись Тредьяковскій. «Я давно навыкъ Россійскому языку, и многими опытами знаніе свое доказалъ; о господинѣ-же Ломоносовѣ ни мы, ни самъ онъ сказать этого не можемъ.
Графъ не зналъ что отвѣчать на это ; но . Миллеръ взялъ сторону Ломоносова и сказалъ Тредьяковскому :
« Вы забыли , что Г. Ломоносовъ первый на Русскомъ языкѣ издалъ, въ прошедшемъ 1747 году, Руководство къ Красноречію опытность его въ Россійскомъ словѣ доказана прекрасными стихами его и учеными разсужденіями, также имѣющими видъ ораторскаго слова.
— Руководство Г-на Ломоносова — отвѣчалъ Тредьяковскій — есть только начальная часть Ораторскаго Искуства, и содержитъ въ себѣ одну Риторику; къ тому еще оно преисполнено многихъ недостатковъ. Стихи его. . . .
«Перестань-же врать, Кирилычъ !» сказалъ съ нетерпѣніемъ Графъ Разумовскій. « Ты забылъ, что надо не считаться, а .подумать какъ-бы лучше прославить нашу Монархиню. Я тебѣ, братъ, не довѣрю этого. Напиши стихи , и коли одобрятъ, читай на торжествѣ. А рѣчь писать тебѣ, Михайло Васильевичъ!