Онъ напечаталъ еще въ 1738 году свой переводъ Барклаевой Аргениды; но послѣ (въ 1750) рѣшился прибавить къ нему посвященіе Императрицѣ. Этого не льзя было сдѣлать безъ позволенія Академіи, и Тредьяковскій представилъ посвятительный листокъ въ Канцелярію Академическую. Тамъ рѣшили: отдать его разсмотрѣть Профессорамъ Ломоносову, Крашенинникову , и Адъюнкту Попову. Ломоносовъ прочелъ посвященіе Тредьяковскаго , и вскричалъ: «Нелѣпость!... Надо выправить это, а иначе напечатать не льзя. » Съ нимъ согласились Крашенинниковъ и Поповъ, почти не
читавши ухищренныхъ фразъ Тредьяковскаго, и Ломоносовъ, подчеркнувши все, что не нравилось ему въ посвященіи , представилъ его обратно въ Академію , съ объясненіемъ , что оно наполнено ложными мыслями, излишнимъ ласкательствомъ и неумѣстными словами.
Можетъ быть въ этомъ приговорѣ было и пристрастіе; можетъ быть, если-бъ то-же представилъ кто нибудь другой, Ломоносовъ разсмѣялся-бы надъ невинными нелѣпостями автора, и разрѣтилъ-бы ему напечатать ихъ съ маленькими поправками. Но это былъ Тредьяковскій, и онъ хотѣлъ разсердить его.
Коварный непріятель явился въ Академію, и завелъ рѣчь объ отказѣ напечатать посвященіе его въ томъ видѣ, какъ оно представлено имъ.
— Да ! посвященіе Ролленевой Исторій ? — спросилъ добродушный Поповъ.
«Не Ролленевой Исторіи, а Барклаевой Аргениды !» отвѣчалъ Тредьяковскій.
—Какъ Аргениды? А я думалъ Ролленя !...
« Стало быть вы не читали моего посвященія ?» тихо спросилъ у него Тредьяковскій.
— Читалъ. ... да вскользь, и ничего не понялъ.
« Отъ того и не поняли , что не читали !» возгласилъ Тредьяковскій.
Ломоносова не было тутъ, и Тредьяковскій напалъ на Крашенинникова и Попова, вынулъ
изъ кармана свое посвященіе , и просилъ ихъ показать, какія находятъ они въ немъ излишнія ласкательства и несообразности. Они аа щищались слабо , однакожъ указали на первыя нелѣпости , какія кинулись имъ въ глаза. Но Тредьяковскій утверждалъ, что все это заимствовалъ онъ у лучшихъ авторовъ , и что если-бы они знали иностранные языки, то не стали-бы удивляться Россійскимъ его фразамъ. Такое логическое доказательство разсмѣшило противниковъ, и они нарочно постарались разсердить его своими недоумѣніями.
Разъяренный Тредьяковскій почелъ себя глубоко оскорбленнымъ и подалъ на своихъ экзаменаторовъ просьбу, или бумажку, какъ говорятъ въ Судахъ.. Онъ горько жаловался, его оскорбили Профессоры Ломоносовъ, Крашенинниковъ , и Адъюнктъ Поповъ ; что въ приговорѣ ихъ явно и пристрастіе и невѣжество , и что Академія могла отказать ему просто, не предавая его въ руки подозрительныхъ враговъ.
Эта небольшая исторія осталась безъ послѣдствій ; но она еще больше разожгла вражду Тредьяковскаго къ Ломоносову, котораго винилъ онъ одного, почитая двухъ товарищей его только угодниками своего врага.
Но Ломоносову и нѣкогда было заниматься ссорой съ Тредьяковскимъ. Не прерывая всег-
дашнихъ своихъ занятій науками и Литтературой, онъ посвящалъ все остальное время мозаикѣ , потому кто она плѣняла его новостью и надеждами успѣха. Въ самомъ дѣлѣ, наконецъ удалось ему изготовить прекрасные образцы мозаичныхъ составовъ. Онъ привелъ ихъ въ нѣкоторое устройство , еще не имѣя возможности сдѣлать какой нибудь правильный рисунокъ , потому что нуждался и въ средствахъ и въ досугѣ для этого. Взявши нѣсколько своихъ образцовъ, онъ явился къ Графу Воронцову.
Мы увѣрены, что каждый изъ нашихъ читателей знаетъ и видалъ мозаическія произведенія, но почитаемъ не излишнимъ сказать здѣсь нѣсколько словъ объ исторіи этого Искуства. Мозаикой можно назвать все, что изъ отдѣльныхъ разноцвѣтныхъ частицъ образуетъ рисунокъ , пріятный для глазъ. Въ этомъ смыслѣ и наборная работа (marqueterie) есть мозаика. Но это еще не есть Искуство Изящное , для котораго необходима мысль , представленная въ изящной формѣ. Въ мозаикѣ матеріаломъ для изящной формы служатъ или цвѣтныя стеклышки , или цвѣтные камешки , изъ которыхъ художникъ образуетъ рисунокъ , картину, до такой степени похожую на обыкновенную живопись , что издали мозаическая картина такъ-же плѣняетъ нѣжностью краеокъ и оттѣнковъ,
какъ и писанная на полотнѣ, масляными красками. Но мозаика имѣетъ еще свой аффектъ , и потому-то рѣдко употребляютъ ее для копій съ живописныхъ картинъ, что впрочемъ начали дѣлать только въ новыя времена , а она была извѣстна еще Древнимъ , и вѣроятно вначалѣ изобрѣтена на Востокѣ. Почти вѣчная прочность ея намекаетъ объ этомъ, тѣмъ больше, что у древнихъ Грековъ находимъ ее съ незапамятныхъ временъ. Когда въ Римѣ золото и мраморъ стали слишкомъ обыкновенны, тогда начали дѣлать у роскошныхъ Римлянъ украшенія по стѣнамъ и полы въ домахъ мозаическіе. Въ Византійской имперіи, этомъ бѣдномъ мозаическомъ обломкѣ великолѣпной картины Греціи и Рима , мусія или мозаика была въ особенной чести. Оттуда перешла она и въ древнюю Русь , гдѣ до сихъ поръ находятъ слѣды Византійской мусіи. Послѣ, гибло все! Наконецъ, съ возобновленіемъ образованности въ Европѣ, возродилась и мозаика. Въ началѣ 18-го столѣтія, въ Римѣ была заведена знаменитая Школа Мозаическаго Искуства , гдѣ образовались многіе художники, и прекрасныя произведенія ихъ нашли отзывъ у насъ , въ Россіи, въ душѣ поэта Ломоносова.