— Ваше Сіятельство ! поздравьте меня съ успѣхомъ!—сказалъ онъ входя къ Графу Воронцову.
« Вы уже такъ пріучили насъ къ своимъ успѣхамъ , что я готовъ на слово поздравлять васъ! Но съ какимъ новымъ успѣхомъ ?
— Вы побудили меня къ нему ! У васъ впервые увидѣлъ я мозаическую картину, и вскорѣ самъ надѣюсь сдѣлать что нибудь подобное. Вотъ небольшое доказательство. — Онъ показалъ свои образцы, и Графъ, по видимому, пришелъ въ восхищеніе.
« Это такъ хорошо ,» сказалъ онъ , «что я непремѣнно представлю Императрицѣ ваши пре красные опыты. Оставьте ихъ у меня.
« Я покорнѣйше прошу объ этомъ Ваше Сіятельство! Если Всемилостивѣйшая Государыня наша удостоитъ милостиво воззрѣть на мои посильные труды , я увѣренъ , что Ваше Сіятельство не оставите моей нижайшей просьбы...
« Говорите , говорите ! о чемъ?
— А нуждаюсь въ пособіяхъ для своихъ опытовъ. Вамъ извѣстно, что профессорскаго жалованья едва достаетъ на прожитіе съ семействомъ. Вы виновникъ мысли, которая увлекла меня заняться мозаическою работой ; будьте ходатаемъ и въ томъ , чтобы эта мысль могла быть приведена въ исполненіе..
«Даю слово , Г. Ломоносовъ ! Я сдѣлаю Все, что могу. Но какихъ-же пособій желали-бы вы?
— На первый случай небольшой суммы для
моихъ опытовъ, которые, какъ сами Ваше Сіятельство изволите видѣть, стоятъ пожертвованія. А потомъ, если эти опыты подтвердятъ мои ожиданія, я желалъ-бы имѣть привилегію на производство мозаическихъ работъ, чтобы кто нибудь не воспользовался моими трудами и не лишилъ меня справедливаго вознагражденія за эти труды.
«О, съ этой стороны вы можете быть спокойны. У насъ не такъ-то скоро принимаются за то, чего не дѣлывали прадѣды. Пройдетъ сто лѣтъ, и вѣрно еще никого не будетъ на этомъ изъ вашихъ путей. Впрочемъ , я исполню вашу просьбу, и, надѣюсь, не безъ успѣха.
Только не оставляйте своихъ опытовъ.
—Къ этому не нужно поощрять меня, Ваше Сіятельство ! Мозаика теперь одно изъ любимыхъ моихъ занятій. Враги мои и такъ говорятъ, что я занимаюсь ею слиткомъ много.
«Не слушайте этихъ глупцовъ! Идите своимъ путемъ, Г. Ломоносовъ !
Графъ подробно распросилъ его объ исторіи мозаики, о его опытахъ , о составахъ, употребленныхъ имъ, словомъ, обо всемъ, чтобы объяснить все это Императрицѣ. Наконецъ онъ взялъ образцы, обѣщаясь при первомъ благопріятномъ случаѣ показать ихъ Императрицѣ, и при этомъ испросить, у нея пособій для Ломоносова.
Оживленный одобреніемъ и обѣщаніями Графа, поэтъ съ новымъ жаромъ приступилъ къ своимъ работамъ. Опыты его становились болѣе и болѣе удачны, такъ что наконецъ онъ желалъ-бы произвести что нибудь целое, и, къ
досадѣ, у него не доставало для этого способовъ. Онъ ждалъ вѣстей отъ Воронцова.
Глава XI.
Прошло нѣсколько недѣль ; отвѣта отъ Воронцова не было, Ломоносовъ не хотѣлъ, еслибы и могъ, напомнить ему о себѣ. Поэтическія мечты его остывали, а въ существенности онъ встрѣчалъ безпрестанно новыя непріятности. Секретаремъ Академіи былъ тогда Сергѣй Савичъ Волчковъ , человѣкъ дѣльный , трудолюбивый , переводчикъ множества книгъ, но тупой въ понятіяхъ и больше склонный къ партіи Тредьяковскаго нежели Ломоносова, который не любилъ его и называлъ подьячимъ. Въ самомъ дѣлѣ, Сергѣй Савичъ соблюдалъ во всемъ формы, и безъ протокола , безъ записки въ регистратуру не соглашался отдать приказа ни одному сторожу. Нетерпѣливый Ломоносовъ, напротивъ, часто требовалъ исполненія такихъ предметовъ, которые были даже не во власти Секретаря. Иногда въ лабораторію надобно было купить какой нибудь сна-
рядъ, въ Физическомъ Кабинетѣ починить машину , въ аудиторіи сдѣлать поправку , и онъ прямо приходилъ въ канцелярію съ требованіемъ.
— Благоволите подать бумажку! — говорилъ смиренно Волчковъ.