« Что я нынѣ къ Вашему Превосходитель
ству пишу, за чудо почитайте , для того ,
что мертвые не пишутъ. Я не. знаю еще, или но послѣдней мѣрѣ сомнѣваюсь, живъ-ли я или мертвъ. Я вижу, что господина Профессора Рихмана громомъ убило , въ тѣхъ-же точно обстоятельствахъ , въ которыхъ я былъ въ то-же самое время. Сего Іюля въ 26 число, въ первомъ часу по .полудни, поднялась громовая туча отъ норда. Громъ былъ нарочито силенъ, дождя ни капли. Выставленную громовую машину посмотрѣвъ, не видѣлъ я ни малаго признаку электрической силы. Однако,
пока кушанье на столъ ставили, дождался я нарочитыхъ электрическихъ изъ проволоки искоръ, и къ тому пришла моя жена и другія, и какъ я , такъ и онѣ безпрестанно до проволоки и до привѣшеннаго прута дотыкались , за тѣмъ , что я хотѣлъ имѣть свидѣтелей разныхъ цвѣтовъ огня , противъ которыхъ покойный Профессоръ Рихманъ со мною споривалъ. Внезапно громъ чрезвычайно грянулъ въ самое то время, какъ я руку держалъ у желѣза и искры трещали. Всѣ отъ меня прочь побѣжали , и жена просила , чтобы я прочь шелъ. Любопытство удержало меня еще двѣ или три минуты, пока сказали, что шти простынутъ ; а при томъ и электрическая сила почти перестала. Только я за сто-
ломъ посидѣлъ нѣсколько минутъ , внезапно дверь отворилъ человѣкъ покойнаго Рихпіана; весь въ слезахъ и въ страхѣ запыхавшись. Я думалъ, что его кто нибудь на дорогѣ билъ, когда онъ ко мнѣ былъ посланъ; онъ чуть выговорилъ : Профессора громомъ зашибло. Въ самой возможной страсти, какъ силъ было много , пріѣхавъ увидѣлъ, что онъ лежитъ бездыханенъ. Бѣдная вдова и ея мать таковы-же какъ онъ блѣдны. Мнѣ и минувшая въ близости моя смерть , и его блѣдное тѣло , и бывшее съ нимъ наше согласіе и дружба, и плачъ его жены , дѣтей и дому столь были чувствительны, что я великому множеству сошедшагося народа не могъ ни на что дать слова или отвѣта, смотря на того лицо, съ которымъ я за часъ сидѣлъ въ Конференціи , и разсуждалъ о нашемъ будущемъ публичномъ актѣ. Первый ударъ отъ привѣшенной линеи съ ниткою пришелъ ему въ голову, гдѣ красновишневое пятно видно, на лбу; а вышла изъ него громовая электрическая сила изъ ногъ въ доски. Нога и пальцы сини и башмакъ разодранъ, а не прожженъ. Мы старались движеніе крови въ немъ возобновить , за тѣмъ , что онъ еще былъ теплъ ; однако голова его повреждена , и больше нѣтъ надежды. И такъ, онъ плачевнымъ опытомъ увѣрилъ, что электрическую громовую силу отвратить можно,
однако на шестъ съ желѣзомъ, который долженъ стоять на пустомъ мѣстѣ, въ которое-бы громъ билъ сколько хочетъ. Между тѣмъ умеръ Г. Рихманъ прекрасною смертію, исполняя по своей профессіи должность. Память его никогда не умолкнетъ ; но бѣдная его вдова , теща , сынъ пяти лѣтъ , который добрую показывалъ надежду, и двѣ дочери, одна двухъ лѣтъ, другая около полугода, какъ объ немъ такъ и о своемъ крайнемъ несчастій плачутъ. Того ради, Ваше Превосходительство, какъ истинный наукъ любишелъ и покровитель , будьте имъ милостивый помощникъ, чтобы бѣдная вдова лучшаго Профессора до смерти своей пропитаніе имѣла , и сына своего , маленькаго Рихмана, могла воспитать , чтобы онъ такой-же былъ наукъ любитель , какъ его отецъ. Ему жалованья было 860 рублей. Милостивый государь! исходатайствуй бѣдной вдовѣ его или дѣтямъ до смерти. За такое благодѣяніе Господь Богъ васъ наградитъ, и я буду больше почитать нежели за свое. Между тѣмъ, чтобы сей случай не былъ протолкованъ противу приращенія наукъ , всепокорнѣйше прошу миловать науки , и
Вашего Превосходительства
всепокорнѣйшаго слугу въ слезахъ
Михайла Ломоносова.
Неужели этотъ краснорѣчивый голосъ сердца остался безъ отвѣта? Зная умъ и благородство И. И. Шувалова, мы твердо вѣримъ, что несчастная вдова и дѣти Рихмана были призрѣны и успокоены.... Впрочемъ, чтобы ли было, а Рихманъ сошелъ со сцены міра! Онъ исчезъ, вмѣстѣ съ громомъ поразившимъ его. Какъ мужественный воинъ, убитый въ пылу сраженія, онъ умеръ завидною, прекрасною смертію , по выраженію Ломоносова ! Память его безсмертна для всѣхъ любящихъ науки и просвѣщеніе.
Глава XIII.
Ломоносовъ лишился въ Рихманѣ вѣрнаго друга и товарища. Онъ чувствовалъ это въ сердцѣ своемъ , и вскорѣ почувствовалъ въ дѣлахъ. Вотъ одинъ случай. Его торопили оканчивать рѣчь , не смотря на горесть о погибшемъ другѣ; но когда онъ принесъ ее и прочиталъ въ Академическомъ собраніи, которое, кромѣ самого Ломоносова , составляли только трое Профессоровъ, то старшій изъ нихъ объявилъ, что онъ не знаетъ, будетъ-ли въ этотъ годъ торжественное собраніе ; что Дворъ въ Москвѣ, и надобно сождать оттуда извѣстія. Ломоносовъ явно видѣлъ тутъ желаніе досадить ему, особенно когда въ Конференціи стали давать намеки, что рѣчь можно напечатать въ Сочиненіяхъ, издаваемыхъ Академіею. « Она не такъ нисана! » возражалъ Ломоносовъ» « Для печати надобно ее передѣлать , а это вовлечетъ меня въ новый, напрасный трудъ. И когда выйдетъ она въ свѣтъ печатная? Черезъ