Ломоносовъ написалъ оду на восшествіе на престолъ Екатерины, и черезъ нѣсколько дней получилъ приглашеніе явиться во дворецъ. Онъ встрѣтилъ тамъ неожиданный пріемъ; его какъ будто ждали и тотчасъ провели въ комнаты приближенной Штатсъ-Дамы , Екатерины Романовны Дашковой. Ломоносовъ видалъ эту знаменитую женщину ребенкомъ , потому что она была племянница Графа Воронцова. Въ домѣ его не разъ встрѣчалъ онъ умную, страстную къ ученью дѣвочку, и слышалъ послѣ , что она вышла за мужъ на 15-мъ году. Но замужство ея не было счастливо: на 48-мъ году она овдовѣла. Искренно преданная Великой Княгинѣ, она въ цвѣтущіе, розовые годы юности сдѣлалась одною изъ самыхъ близкихъ особъ при Императрицѣ.
Въ красотѣ и блескѣ явилась она Ломоносову.
—Я имѣю порученіе Ея Величества изъявить вамъ Высочайшее благоволеніе Ея—сказала она Ломоносову — и пользуюсь этимъ счастливымъ
случаемъ возобновить знакомство съ вами , Михайло Васильевичъ !
« Вы являетесь мнѣ покровительнымъ ангеломъ , какъ прежде являлись ангеломъ счастія для всѣхъ окружавшихъ васъ !» сказалъ признательный Ломоносовъ. «Извините, милостивая государыня!... Я не умѣю выразить вамъ благодарности, какою исполнено мое сердце.
— А я въ первый разъ испытываю теперь, какъ пріятно имѣть порученія земныхъ Властителей; ихъ щедроты и милости отражаются и на тѣхъ , кто въ этомъ случаѣ не больше какъ исполнитель. Впрочемъ — прибавила она улыбаюсь — я буду стараться заслужить ваше доброе мнѣніе. Вы знаете , а можетъ быть и нѣтъ, что я всегда любила слушать васъ, всегда восхищалась вашими сочиненіями. Теперь, когда науки составляютъ все мое утѣшеніе, я гляжу на васъ съ новымъ чувствомъ , какъ благодарная почитательница ваша.
Свѣтскіе люди вообще не умѣютъ говорить комплиментовъ ученымъ и литтераторамъ : Ломоносовъ испыталъ это не разъ ; но тутъ онъ слышалъ новый языкъ , также условный, но Вѣрный всѣмъ приличіямъ и пріятный для его самолюбія. Можетъ быть юность и свѣжесть собесѣдницы придавала всему этому новую цѣну ; но поэтъ конечно чувствовалъ, что въ
словахъ прекрасной почитательницы его была и неподдѣльная искренность.
Разговоръ ихъ былъ продолжителенъ. Дашкова имѣла случай показать свой умъ и обширныя познанія. Она казалась въ восторгѣ отъ Ломоносова , звала его къ себѣ на вечера, и даже принудила дать слово явиться по первому ея приглашенію. Осмнадцати-лѣтняя вдова, милая, образованная, близкая къ всесильной власти, имѣетъ въ себѣ много плѣнительнаго. Но старикъ Ломоносовъ былъ особенно очарованъ ея необыкновенными познаніями, и, можетъ быть, тѣмъ, что она какъ будто изучала всѣ его сочиненія. Не только стихи, но и ученые труды его были извѣстны ей совершенно.
Черезъ нѣсколько дней онъ получилъ приглашеніе отъ Дашковой. Она, не говорила ему при свиданіи, что любитъ сбирать у себя литтераторовъ, или по крайней мѣрѣ любителей Словесности, но онъ нашелъ ихъ у нея.
Кто-же были это ? Люди , почти вовсе неизвѣстные Ломоносову, кромѣ молодаго Нѣмца Шлецера, люди, какъ говорится, новаго поколѣнія : Ѳедоръ Эминъ , Князь Щербатовъ , Новиковъ, Булгаковъ , Веревкинъ , Державинъ !
Надобно объясниться , кто были они.
Шлецеръ, почти за годъ передъ тѣмъ вызванный Миллеромъ изъ Гёттингена, сохранялъ еще весь первообразъ молодаго Нѣмецкаго ученаго,
только что оставившаго Университетскую скамью. Ему было едва-ли 27 лѣтъ , и онъ уже предвѣщалъ собою будущаго знаменитаго изслѣдователя Русской Исторіи. Но его суровый видъ , строгій характеръ и отрывистыя рѣчи не могли сблизить съ нимъ Петербургскихъ ученыхъ, такъ , что , проживши почти . годъ въ нашей сѣверной столицѣ, онъ не зналъ почти никого изъ нихъ , и уже бранилъ всѣхъ безъ исключенія.
Совсѣмъ иное былъ Ѳедоръ Эминъ , Турокъ, Татаринъ, ренегатъ, Богъ знаетъ что такое. Онъ называлъ себя Русско-Польскимъ урожденцемъ, говорилъ на множествѣ языковъ Европейскихъ и Восточныхъ , былъ остроуменъ , даже любезенъ по своему, хотя не отличался хорошимъ обхожденіемъ, угождалъ всѣмъ и каждому , и за то его любили. Много разсказывали темныхъ преданій о его ренегатствѣ , о его приключеніяхъ, но самъ онъ смѣялся надъ этимъ и отдѣлывался шутками. Его молодыя лѣта казались опроверженіемъ безконечныхъ разсказовъ о его жизни.
Гораздо занимательнѣе былъ Князь Щербатовъ. Онъ испыталъ неудачу по службѣ при послѣднемъ Императорѣ, былъ отставленъ изъ гвардейскихъ Капитановъ , и теперь являлся какимъ-то гонимымъ. Строго соблюдая приличія свѣтскаго , лучшаго тона, онъ однакожь съ