Американцы приходили в ужас. Они никак не могли понять, в чем дело. Хоть и были основательно изменены шпионские организации, ликвидированы все подразделения, руководимые бывшими чехословацкими офицерами, вплоть до группы генерала Моравца, но цепь разоблачений, казалось, не имела конца. Где-то, по их мнению, должен был сидеть хорошо замаскированный разведчик противника.
Из центра документации отчислили ряд штатских сотрудников, среди них и Милослава Черника (Билла), которого в конце пятьдесят третьего года отправили с семьей к матери его жены в судето-немецкий лагерь в Штутгарте. Некоторые другие работники были отосланы в Штаты. Меня, однако, вынуждены были оставить на какое-то время: я был незаменим.
И все же я стал чувствовать, как вокруг меня начинает стягиваться невидимая пока петля. Об этом свидетельствовали сигналы, приходившие с разных сторон. Однажды в мою квартиру неожиданно заявился полковник Кашпар. Он утверждал, что только проездом в Мюнхене и зашел приветствовать мою будущую жену, которая уже жила со мной. Конечно, это был только предлог. Когда же, примерно через полчаса, он меня вдруг спросил, о чем говорил со мной Катек после моего нового назначения и подвергался ли я проверке на детекторе лжи, — мне стало ясно, зачем он пришел. Он хотел выяснить, насколько подорвала его позиции вся эта история с ликвидацией группы.
Уходя, Кашпар откровенно заявил:
— Катеку не верьте. Американцы сулят золотые горы, а подсовывают кукиш. Один начальник обещает, а его преемник и слышать об этом не хочет. У меня с ними довольно печальный опыт... На детектор лжи вас посадят определенно. Вы один из немногих, которые избежали этой проверки...
Почти то же слышал я и от других. Это говорилось доброжелательно, и, наверное, никто из них не предполагал, какие чувствительные струны он затрагивает.
Через несколько недель после посещения Кашпара ко мне пришел чешский эмигрант Венец (Ник), который работал в центре Катека, и даже сам полковник Чамбала. Он за несколько месяцев до этого выехал в США, а теперь снова вернулся в Европу, — мол, чтобы просто погостить здесь. И оба они удивлялись, как это могло быть, что я, выполняя такие функции, еще не проходил проверки на детекторе лжи. Чамбала, который был особенно хорошо информирован, не скрывал своего удивления.
— Михал, ты, должно быть, у амиков на хорошем счету. Вся американская противочехословацкая разведка в Германии погорела. Теперь они через детектор лжи пропускают и американских офицеров — вон Джордж, Майк, Джон, да ты и сам это знаешь. Амики не верят уже и своим людям, не то что эмигрантам. Заруби на носу — проверки тебе не миновать!
Я боялся детектора лжи. Чувствовал, что такой допрос будет выше моих сил. Любое колебание или нерешительность могут навести американцев на правильный след — ведь доводы против меня, пусть пока и скрытые анонимностью, им давала успешная деятельность чехословацких органов безопасности. И к тому же продолжительное время.
Я запросил через своего связного Прагу: нельзя ли мне тайно встретиться с каким-нибудь чехословацким специалистом по детектору лжи. Я хотел, чтобы меня детально ознакомили с действием этого аппарата, с методикой вопросов и разъяснили, можно ли вообще выдержать проверку.
Прага ответила мне незамедлительно. Только, к счастью, поспешность эта была излишней.
Обманутый детектор лжи
Прошло несколько месяцев, и я прочитал в немецкой газете объявление, лаконично сообщавшее, что «на исключительно выгодных условиях продается большое количество кроличьих шкурок». Объявление предназначалось мне. За шкурками невинных кроликов скрывалось сообщение, что Гавелка вернулся после двухлетнего обучения в США, а для меня это практически означало конец работы в центре документации. И действительно — не прошло и недели, как ко мне зашел мой шеф Марк Марковский. И, не присев, сообщил:
— По решению полковника Чарльза наш центр документации ликвидируется. Вы, однако, еще останетесь на полгода, хотя практически не будете заняты никакой работой...
Сведения, которые я получил посредством объявления, были точными. Возникает новый центр документации, в котором будет работать Гавелка. Американцам я уже не нужен, но, несмотря на это, они не спешат со мною расстаться. И понятно почему. В ближайшее время вполне определенно меня посадят на детектор лжи, которого я уже почти перестал бояться.