TESLA
– надпись на грузовике Семёна Михайловича. Это как-то связано с твоим рассказом? – Более чем связано. Именно поэтому я бы предпочла с ним не встречаться. Виола вдруг придвинулась ближе и, глядя снизу вверх фиолетовым глазом, произнесла: – Не говори ему обо мне. Всё будет только хуже. И журнал с записями уничтожь. – Это же должностное преступление. За такое штраф положен. – Эх Миш, если бы дело было только в штрафе, я готова была бы тысячу раз его заплатить, но всё гораздо сложнее. – Ты говорила, были ещё жертвы. – Да. В том же парке через несколько дней нашли мужчину средних лет. У него было разрезано горло и похищен бумажник. Порезы на шее напоминали след от когтей какого-то зверя. Сперва полиция решила, что на мужчину напали дикие собаки или какое-то животное, но собаки не похищают бумажники. – Может, у него не было никакого бумажника? Или это действительно был зверь? – В московском парке? Кто? А бумажник был, его нашли на следующий день. Документы не забрали, а деньги исчезли. Но удивительное совпадение – на его лице застыла та же улыбка, что и у парня. – Хочешь сказать, его тоже Нэки переместили в «Совёнок»? Или просто бомжи подрезали по-пяьни? Послушай, у меня голова чугунная, мне сейчас не до детективных историй. Я ничего не соображаю. Прошлую ночь не спал, давай выспимся хотя бы в эту, а утром поговорим обо всех московских приключениях. – Я бы и сама рада заснуть, да не получится у нас ничего, Миш. Я же тебе говорила. – Говорила, не говорила... утром разберёмся. Спокойной ночи. Михалыч осторожно отодвинул Виолу, встал, погасил свет и лёг на кушетку. Комната озарялась лишь дрожащими отблесками танцующего в печи пламени. Сладко потянулся и закрыл глаза, ожидая сна. Но не тут-то было! Его охватило то же самое состояние, что и вчера. Заснуть он не мог. Голова начала болеть, в веки кололо, к горлу подступила тошнота. – Да что же это происходит? Виола, у тебя осталось снотворное? – Оно не поможет, скорее навредит. Пока Нэка не вернёт тебе сон, ни медицина, ни наука не поможет. – Да это просто издевательство какое-то! Завтра рабочий день. Мне нужно восстановить электрический кабель, застеклить разбитое окно и сделать ещё множество дел. Я не могу не спать вторую ночь! – Теперь ты понимаешь, что она нас убивает, даже не находясь рядом? – И ты ничего не можешь с этим сделать? Ты же доктор! – А «тыжпрограмист»! – огрызнуласьВиола. – Что же нам делать теперь? – Держаться, сколько сможем. Известно, что человек без особых последствий может не спать 36 часов. Затем начнут отмирать клетки мозга, ещё через сутки начнут отмирать сами нейроны, после чего нервная система станет разрушаться. На четвёртые сутки ты почувствуешь, что умираешь. Есть даже пытка такая, когда человека лишают сна. С момента, когда мы последний раз спали, прошло... 38 часов.Сейчас час ночи, суббота. В какое время в воскресенье обычно приезжает Семён? – Часов в 10-11, но может и к обеду. А бывает, что совсем не приезжает. – Если не приедет, считай, что мы с тобой вместе уже идём по асфальтовой дороге. Нам нужно продержаться ещё столько же. Реабилитация займёт некоторое время, но мы выживем. – Чем же может помочь Семён Михайлович? – В его грузовике есть необходимое оборудование. С его помощью он сможет отправить нас в сон, а затем вывезти из лагеря. – Я всё же предлагаю найти эту Нэку – пусть объяснит, зачем она так поступает и вернёт сны. – Не так всё просто, Миша, но ты мне всё равно не веришь. Виола встала с пола и легла рядом с Михалычем, укрывшись одеялом. – Подвинься. Так будет теплее. Она положила голову на грудь Михалыча, и тот инстинктивно погладил её по растрепавшимся чёрным волосам. Что-то давно забытое вновь шевельнулось на донышке сердца. То, что казалось уже не проснётся никогда. – Расскажи о своём сне, который ты отдал Нэке. Михалыч засмущался, но неловко начал: – Это была Анжела, моя жена. Она погибла. – Девушка со светлыми волосами? – Откуда ты знаешь? Ты её видела? – Не знаю. Мне почему-то кажется знакомой её имя, и я очень ясно представляю, как она выглядит. Но мы никогда не встречались. Ты любил её? – Да. Мы были очень близки. В тот деньвместе возвращались из Севастополя домой, в Ялту. Ты бывала в Крыму? Виола отрицательно покачала головой и прижалась ещё сильнее к Михалычу, слушая его рассказ. – Там тепло и красиво. Съезди как-нибудь. Я ведь не всю жизнь был охранником, когда-то работал в очень перспективной IT-компании начальником отдела. У меня был выходной, но позвонили из Севастопольского морского порта. Там важное навигационное оборудование, от работы которого, возможно, зависят жизни людей. Что-то случилось с сервером, и я вынужден был ехать. Но перед этим… – Мы занялись любовью. – Что ты сказала? – Я что-то сказала? Прости, плохо себя контролирую, это от бессонницы.
- Анжела уговорила взять её с собой. Я подумал, почему бы нет, она ведьхотела научиться работать с сервером. Работали много, восстанавливали данные до полуночи. Только работал, в основном, я, а она ушла купаться на море. Ночью выехали в Ялту. Трасса была практически пуста. Анжела сидела рядом. За Ласпинским туннелем начинается длинный плавный поворот, я сбросил скорость. И вдруг вижу перед собой фары автобуса. Не понимаю, как я его мог не заметить! Готов поклясться, что его минуту назад не было. То ли из-за поворота выехал, то ли не пойму откуда. Я хоть и уставший был, но не слепой! Даже на тормоз нажать не успел, автобус вылетел на встречку, мы шли лоб в лоб. Потом удар, а дальше как в замедленном кино... меня каким-то чудом выбросило на дорогу. Вокруг разлетаются осколки стекла, кто-то кричит... Последнее что помнил перед тем, как потерять сознание – табличка с надписью “Маршрут 410”...