Больше он ничем не мог помочь останавливающейся машине, и потому поспешил обратно в медпункт. На пороге, опершись о деревянный косяк двери, стояла выжатая как лимон, с запавшими глазами, Виола. Но даже в таком состоянии она была необычайно прекрасна. Доктор покачнулась, но вовремя подоспевший Михалыч успел подхватить девушку, и та удержалась на ногах. Медленно сползла покосяку и опустилась на доски крыльца. Сняла с себя окровавленный халат и перчатки, бросила их в снег. Михалыч некоторое время вопросительно смотрел ей в глаза, но та молчала. Наконец, выдавила из себя:
– Я сделала всё, что могла. Юля ушла. Лампочка под потолком замигала и погасла. Михалыч знал, что генератор умер, теперь уже навсегда. Тьма и холод надвигающейся ночи охватили Михалыча и Виолу, сидящих в обнимку на крыльце. Но они его не чувствовали. – Мне надо отдохнуть, Миша... Я немного устала... Помоги мне дойти до кровати. Михалыч обнял Виолу, и они поплелись внутрь медпункта. Здесь было немного теплее, и он уложил доктора на кушетку для пациентов в кабинете Глеба Валерьяновича. Подняться на второй этаж уже не было сил. Руки Виолы, утомлённые многочасовой операцией, тряслись, но глаза были открыты. – Если бы мы только могли заснуть... Хотя бы на пять минуточек... Почему Юля сделала это с нами? Я заслужила, но ты... Ведь ты ей помогал. – Виола коснулась рукой щеки Михалыча. – Поцелуй меня, я чувствую, что мне осталось недолго. До утра не доживу. В медицине известны случаи, когда людям удавалось не спать даже пять суток, но как правило, такой пациент сходил с ума и его мозг не подлежал реабилитации... Тебе ведь не нужна сумасшедшая жена? – Виола сделала попытку улыбнуться, – какие же мы, человеческие существа, несовершенные. Не то что Нэки. Он прилёг рядом и обнял Виолу, понимая, что через несколько часов её не станет. Потерять сразу двоих Михалыч просто не мог... Это было не честно, не справедливо... Будто на миг вспыхнуло солнце для того чтобы снова погаснуть. Впрочем, если он переживёт их на день, разве что-то изменится в жизни? Даже если Семён его спасёт. Но для чего? Чтобы снова работать до конца жизни сторожем? Зачем ему жизнь, в которой не будет ни фиолетово-красных ни жёлто-зелёных глаз? А может, он правда, влюбился в Юлю? Кого он любил больше? Виолу или Нэку? Или обеих одинаково... Или Анжелу? А может никого? Начинались галлюцинации. По тёмному кабинету летали синие бабочки. Они порхали под потолком, садились на шторы, на изголовье, на шкаф, и даже на руку, если её протянуть в сторону окна, за которым брезжил лунный свет. – Я могу с ней попрощаться? – С кем? – С Нэкой. Её тело ведь там в операционной? – Её там нет. – Тогда где же она? – Я же сказала тебе, Миша, что она ушла. В свой мир. Она наверняка уже ждёт нас на дороге. И знаешь, я не боюсь с ней встретиться, у нас есть, что сказать друг другу. Я попрошу отвести меня в библиотеку, где буду ждать тебя положенные 3 дня.Если я не безразлична тебе, найди меня там. Юля всего лишь Нэка, и не имеет права отказать в посещении библиотеки, даже если ненавидит. Нэки не умирают так, как ты думаешь, я же тебе рассказывала. Потеря крови, физическая травма лишаютих сил и возможности передвигаться между мирами. Только полное уничтожение тела приведёт к тому, что ты называешь смертью. Если бы она погибла, мы бы с тобой вновь заснули, вернув наши сны. Но ты хотел, чтобы я её спасла, и я тебе уступила. Пусть это будет моим последним подарком тебе. А ведь мы могли быть счастливы! Считай, что отдел нэковедения Биотех-дзайбацу расформирован. Виола замолчала. Что-то горячее и влажное капнуло на руку Михалыча.Девушка плакала. Синих бабочек становилось в комнате всё больше. Они кружили в хороводах под игравшую где-то под потолком музыку, потом подхватили Михалыча под руки и куда-то понесли, через стены медпункта, через окно, навстречу звёздам. Он видел плачущую на кушетке Виолу, но дотянуться к ней не мог. Затем синяя пелена из крыльев закрыла девушку от его взгляда, и Михалыч провалился куда-то в запах летних трав и шелест листьев жаркой летней ночи. * * * – Ня!!! – радостно помахала рукой бегущая навстречу девочка в красном летнем платьице. – Не “ня”! – Я... Я думала ты будешь рад меня видеть. – Как бы рад, но при других обстоятельствах. – Ты... ты столько сделал для меня! Я... я даже не думала, что кто-то захочет спасать Нэку. Вы, люди, считаете нас мусором, ошибкой цивилизации. Юля обняла Михалыча, который был на две головы её выше, и смешно обхватила хвостиком его ногу. – Ня! Не дуйся на меня! – Спас тебя не я, а тот человек, которого сейчас здесь нет. Ты мучительно убивала нас. За что? Не хочу с тобой разговаривать, не “ня”! Михалыч отстранил Юлю и отошёл на обочину асфальтовой дороги. Нэка опустила ушки и сжала свои маленькие кулачки. Затем топнула ногой. – Всё шло по плану, пока не приехала она! – Как интересно! Значит, у тебя был план, в который ты меня забыла посвятить. Считаешь, что воровать чужие сны и убивать людей достойно? – Не... воровала... взяла... я... верну... когда... Валькот... – Юля, ты понимаешь, что Виола погибла, спасая тебя? – строго прервал её Михалыч, указав на стерильную повязку на левой ноге. – Не... не жалко! Юля нахмурилась и демонстративно отвернулась, задрав к звёздам свой маленький курносый носик. Луна не давала много света, но и темно не было, так что Михалыч мог спокойно видеть все выражения лица Юли. – Знал бы – ни за что тебе не помог! Ради какого-то Валькота ты убила человека! – Не… не какого-то… А она... Она мучила меня... Я... я сбежала... Она гналась... Потом стреляла... Я... я поговорить хотела с тобой в гараже. – И кабель ты повредила? И машину сожгла? И сны забрала? – Я… – Юля, не знаю, поймёшь ли ты такие вещи, но Виола пробудила во мне то, что много лет не могло проснуться. – Виола пробудила? Я... Я думала, что я... Я видела вас вместе, было больно… Михалыч не ожидал такого поворота, и от неожиданности сел на траву. Получался какой-то любовный треугольник между ним и двумя девушками –непримиримыми врагами. Точнее одной девушкой и одной Нэкой. Выходит, она мстила не только за Валькота, но и из ревности?Время ответа затягивалось. Луна светила на каштановые волосы Юли, которая доверчиво смотрела на Михалыча широко открытыми глазами. Он понимал, что надо что-то сказать прямо сейчас, но совершенно не понимал, что чувствует. В тот момент, когда нёс её в медпункт, готов был отдать свою жизнь, лишь бы она жила. В тот момент, когда впервые шли по асфальтовой дороге, вспоминая стихи про “магнит желтизны твоих глаз”, он не мог объяснить, чем Юля так его притягивала. Виола появилась позже. Но теперь он был уверен, она не совсем Виола. Он чувствовал, что Нэка знает правду, но не скажет ему. Михалыч так ничего и не ответил. Наконец, Юля перестала на него смотреть и резко повернулась. – Я... ясно... Не... не отвечай. Ты любишь её. – Да..., – с трудом выдавил Михалыч, – и тебя... Что он только что ляпнул? Но личико Нэки просветлело. – Я... Я так и знала! Я сразу поняла, когда на руках нёс, курткой укрыл, и сон подарил. А потом с Виолой за меня ругались. Она права. У меня только ушки и хвостик, не как у вас, а остальное как у обычных девушек! Вот смотри! Юля сдвинула шлейку платья, обнажив упругую грудку с розовым сосочком. Михалыч, едва успел её остановить, пока она не сняла всё платье. – Верю, верю! Только ушки и хвостик... – И глаза большие. Когда темно, вижу. Когда свет больно. – А в остальном как у обычной девушки! Я всё понял, – поспешил заверить её Михалыч, помогая вернуть платье в исходное состояние. – Я... я не маленькая! Не... не думай... Мне... ой... а сколько это лет, когда луна вокруг вашей планеты шесть тысяч раз облетела? Михалыч не решился утруждать себя математическими вычислениями. – Ты.. не бойся... возьми меня, если хочешь. Никто осуждать не станет, и не увидит. Я... я.... хочу чтоб так, как в твоём сне про море было, и как с Виолой. Юля засмущалась. Видимо, для Нэк было нормально делать такие откровенные предложения, но даже они стеснялись говорить о некоторых вещах. Но что ей было ответить? Что он предал память Анжелы, и природа взяла своё? Что его соблазнила Виола, которую знал два дня? – Я любил ту девушку, – какую из них, Михалыч не стал уточнять. – И меня ты любишь! Я... Я не хуже её и Виолы... Такое впечатление, что Юля не собиралась сдаваться, пытаясь одержать победу над соперницей единственным способом, который она считала правильным. – Пойдём уже, Юля. Рассвет скоро. – Рассвет? – Юля взглянула на небо, – ой правда. С тобой так хорошо, я... я не заметила... Как хранитель снов, я должна тебя спросить. Ой... каждый раз пытаюсь это сделать торжественно, а получается ня... Нэка даже вытянулась, чтоб казаться выше: – Михаил, вы стоите на асфальтовой дороге. Я – ваш хранитель снов, Нэка Юлия. Куда бы вы хотели отправиться – в город или в пионерлагерь? Если вы не знаете, дождитесь автобуса... Михалыч прервал её и заулыбался... – Ты мне уже это однажды говорила. Я же второй раз умираю. Тогда я выбрал город.