Вздох.
— Растения не умеют бегать от угроз, — продолжил Мийол. — Ну, обычные растения, немагические… да и среди магических не так много таких, чтоб умели хотя бы ветвями махать. Обычное оружие растений — яд. Летучие и нередко пахучие фитонциды. Но… штука в том, что растение-то одно, а возможных угроз — десятки и сотни. Корни могут пожрать личинки и всякие мерзкие грибки, на ветвях поселиться тля, листья обглодать гусеницы… и так далее, и так далее, и со всех сторон. А основы тактики учат, что нельзя быть сильным со всех сторон в равной мере: в самой лучшей обороне найдутся не дыры, так щели. Самый могучий Воин уязвим, когда спит, не отобьёт неожиданного удара в спину, может пострадать от яда и ослабляющей магии, от взрыва ктаршруса и боевых чар… и слаженное нападение троих-четверых Воинов, пусть более слабых в отдельности, скорее всего станет причиной его смерти. Понимаешь, к чему я?
— Нет.
— А ведь всё очевидно. Когда растение одно — оно подобно тому Воину в окружении врагов. Пусть он велик и полон сил, положение окружённого врагами остаётся уязвимым. Но на грядках у Лагуси растения зеленели и цвели вместе. И то были растения разных видов, с разными слабыми местами… которые они прикрывали совместно. Как Воины, вставшие спина к спине и прикрытые боевым магом. Именно поэтому подход Лагуси к возделыванию своего огорода мне нравится куда больше, чем подход Жердины… фрасс! — внезапно фыркнул Мийол, всплеснув руками и словно отбросив в стороны сто-то невидимое. — Нравится, не нравится… это всё не важно! А важно, что сотрудничество в разнообразии устойчивее, продуктивнее и гармоничней всяких… монокультур. Таков закон природы. Правило естества.
Пауза.
— Для твоего деда превращение «Большого экрана» в вотчину одного-единственного клана может казаться более простым. В основном потому, что это — наконец-то — его и только его вотчина. Но является ли самое простое решение оптимальным?
Ещё пауза. И:
— Я. Так. Не думаю!
— Хочешь устроить среди нас раскол?
Мийол рассмеялся. Громко, весело… но с долей чего-то смутного в глубине. Сарказма? Или горечи, быть может? Он бы и сам не определил в точности…
— Это надо же понять меня вот так! — сказал он. — Буквально вывернув всё наизнанку… я не про плюсы ли сотрудничества сейчас вещал? Про них. Как из этого можно было сделать вывод, будто я хочу, чтобы Кордрен восстали против Кордрен? Ну вот просто — как?
— А чего тогда ты хочешь? Скажи прямо!
— Легко. Сейчас и здесь в Рифовых Гнёздах у Ферина эн-Кордрен нет соперников. Он — это настоящее проекта, начатого когда-то Думартрен, Стаглорен и моей семьёй. Но Суфлёр с его манией контроля не будет верховодить вечно. В будущем непременно настанет момент, когда вес твоих решений, твоего голоса станет равен его весу. А потом превзойдёт его. Не завтра, не через год или пять лет. Но момент этот настанет. И тогда же… настанет пора выбора. Который лучше хорошенько обдумать уже сейчас и здесь. Что делать? В каком направлении развивать «Большой экран»? Во что вкладывать усилия и время — и как вкладывать?
Убедившись, что услышан, Мийол улыбнулся напоследок и добавил:
— Будь мудрой, принцесса…
Поднявшись с парапета, Мийол развернулся, коротко разбежался и резко, неожиданно высоко подпрыгнул, вытягивая руки вперёд. Алазе ахнула — но призыватель, вопреки ожиданиям, не рухнул с крыши корпуса далеко вниз, навстречу смертоносным морским волнам.
Он сперва взлетел, довольно стремительно набирая скорость…
А потом — исчез.
«Эффектное отступление — важная часть спектакля. И мне оно вроде удалось. Артефакты — две штуки плюс Беркут Урагана — одна штука. Итог — незабываемое впечатление».
— Показушник, — хмыкнул Ригар, молчавший на протяжении рассказа.
— Не без того, — сознался Мийол.
— А не боишься, что принцесса после такого представления не захочет тихо сидеть и, кхек, возделывать свой огород в Баалирских рифах? Или вообще, кхе-кхе, влюбится?
— В кого?
— Сы-ы-на-а…
— Ой, да не смеши. Какая такая влюблённость? Хотя… на лицо и фигурку ничего так, ещё и округлиться должна со временем; не дурочка, да к тому же конденсомант, то есть полезный в хозяйстве кустик… — призыватель усмехнулся и подвёл итоги:
— Если что, не откажусь!