— Сестрица любимая, — добавил Мийол, — красавица моя…
— Ты!.. — внезапно вызверился Ригар. Васаре съёжилась, цепляясь за Шак ещё отчаянней.
А у Мийола перед глазами потемнело. Он понял… и аж до скрипа зубов захотел вернуться в Жабий Дол, потом вдумчиво, крепко, до влажного хруста взять свеженьких безногих за…
«Мы летим к целителям. К целительницам.
Это важнее.
Какая же я мразь…»
— Отвлечь хочешь? — усилил напор Щетина. — Не выйдет! Объясни-ка нам, Ригар, кто ты таков есть на самом деле?
— Что, прямо-таки вам?
— Нам, нам. Не стесняйся, тут все свои. Мне-то твои великие секреты интересны больше из пустого любопытства, потому как передавать их всё равно некому. Но вот твои дети должны бы, по-хорошему, знать, кто их отец. И не смотри на этого Воина кухонного и на крошку-кошку: они с сыном твоим в одной команде, то есть, почитай, тоже семья-по-выбору.
Ригар посмотрел на всех вокруг с усталой иронией. Особенно на старика, требующего — вот прямо здесь-сейчас и «из пустого любопытства», да-да, прямо верю — ответа на вопрос, ждавший своей очереди годами. Буквально.
— Сын!
— Отец?
— Помнишь, я обещал тебе честный разговор с открытием секретов, когда тебе либо стукнет шестнадцать, либо ты станешь экспертом магии? До шестнадцатилетия почти год остался, но ты уже выживал в диколесье, собрал команду, нашёл годного учителя магии…
— Спасибочки, добрый льстец! — фыркнул Щетина.
— …и прорвался в эксперты вдобавок. То есть уже вполне взрослый, кое в чём ещё и меня покрепче да понадёжнее. Потому решай, Мийол: хочешь ты узнать, кто я и почему принял вас… с Васаре на воспитание? Я расскажу всё честно, без утайки, в любой момент. Решай.
— Рассказывай.
— Рассказец выйдет странный, сразу говорю. Но правдивый. Потому что начало вам известно, а я не великий обманщик и не шпион, чтобы годами водить за нос ближних и дальних. Да, жил-был в Жабьем Доле мужчина. В меру работящий, одинокий… обычный. Никуда особо не совался, ничем этаким не интересовался. В молодости в Воины да Охотники не пошёл, о магии не думал. Так прожил себе до сорока двух лет, и так бы до могилы дожил тоже, тихо- спокойно…
Пауза. Все слушают — даже Бронированная Волчица Паники как будто замерла под своим куском брезента. Только призванные Беркуты Урагана каждый свою работу делают, потому что Мийол командует ими примерно так же, как дышит — без специальных усилий.
— А потом случилась с Ригаром какая-то дикая фигня. Начал он во снах проживать другую жизнь. Чужую. От лица вроде бы и человека, а вроде бы и… скажем так: не такого человека, какие живут здесь, вокруг Междуземного моря, в кольце Рубежных Городов, на неохватных просторах Поверхности нашей всеобщей матери-Планетерры.
— Не такого — это какого?
— Если о внешности говорить, то обычного. И по здешним меркам, и по меркам мира-из-сна — в общем-то, Ригар на него даже похож. Глаза не чисто серые, а в прозелень, волосы не просто каштановые, а с рыжиной, нос картошкой… ну, более пухлый такой… ничего особенного.
— А если не о внешности? — уцепился Мийол.
Лишь усмешку получил в ответ.
— Думаешь, я-другой был магом?
— Да.
— И зря. Хотя если вспомнить, что жизнь Ригара начала симметрично сниться мне-другому аккурат после тридцатилетия, это наводит на презабавные мыслишки…
— Стоп! Как того тебя звали?
Ригар усмехнулся уже откровенно пакостно и выдал длинную последовательность звуков, которую Мийол хоть и запомнил, но сходу повторить не взялся бы. Невзирая на закалку кузуром и многочленными терминами жизненной алхимии.
Очень уж много щипящих дифтонгов ближе к концу. Плюс интонировка какая-то странная, воистину иномировая…
— Не парься, это полное паспортное имя. В быту того меня звали покороче: Сёва. Ну, или Володя, можно и так сокращать. Но лучше Сёва, чтобы со всякими Владимирами не путать. А за сокращение Вол я ещё в школе старался морды бить.
— Так кем был этот… Сёва? Или всё-таки ты?
— Тут дело такое. Чтобы закрыть тему. Сёва — это не я. И тот Ригар, изначальный — это тоже не я. Но я-нынешний привык, что меня зовут Ригар, а по сути из-за тех снов получился некто новый. Третий. Общая память, смесь привычек. Навыки тоже слиплись. С этим новым Ригаром ты почти всю жизнь и общаешься, а старого Ригара не знал вовсе… что хорошо. Он… скажу честно: я бы ему дитя на воспитание не доверил.
— Опять виляешь, — заметил Щетина. — Кем был Сёва? М?