по тоннажу — нижней границе меж летучими лодками и малыми эй-шлюпами;
по грузоподъёмности — раза в два отставал от малых эй-шлюпов (о том, сколько всего можно упихать в бортовые пространственные короба, никому лишнему знать не надо);
по развиваемой движителями мощности — почти вытягивал на средний эй-шлюп.
Короче, на безымянное летательное средство неожиданно и аккуратно ложился класс «яхта» — то есть внесерийное транспортное средство для некоммерческих путешествий, обычно создаваемое для себя достаточно квалифицированными артефакторами. Или не для себя, а под заказ: для магов других специализаций, для кланов, гильдий, торговых домов и всех прочих, кто может позволить себе такое удовольствие, как некоммерческий воздушный транспорт.
Вот только имперские реестровые требования такого понятия, как яхта, не знали и знать не хотели, так что Мийолу по прибытии в Хорридон предстояла некоторая суета с оформлением его — их — леталки… и непременной частью этой суеты должна стать фиксация названия.
Грр!
Ригар выдвигал в качестве имени невразумительное «Ар Эс Ноль Один». Скорее всего, не всерьёз, хотя и утверждал, что это очень здоровское название и там есть аж целых три момента с игрой значений (понятных, конечно, ему одному). И что «назвать настоящий летучий корабль в честь одновременно бога войны и электросамоката можно только раз в жизни».
Васька… хм. И снова хм. Скажем так: от неё поступило много возможных названий. Или даже — МНОГО. Где-то после третьего десятка Мийолу надоело запоминать этот, кхе, поток сознания… что вовсе не означало, что сестра угомонилась. Или хоть притормозила. Нет! Она продолжала предлагать, и предлагать, и предлагать… и при этом, кажется, даже ни разу не повторилась. Но такие варианты, как «Падлая летадла» («это от слова «падать»… в числе прочего!»), «Конь Скрипучий», «Летопелло», «Грядущий Костерок» и «Уродушка» всё равно вонзались в память и оставались там, причиняя некоторые… неудобства в районе висков.
Шак по сравнению с ней скромничала. Она всего-то не могла определиться между такими именами, как «Рассекающий Облако», «Малая Мечта» и «Сашширти» (в честь своей матери).
Эшки тоже предложила название, да такое, что Мийол пожалел, что вообще спросил. Одно слово — самка! Перевести на низкую речь мысленный импульс фамильяра оказалось непросто, но в итоге молодой маг решил, что предложение можно оформить как «Домовина». Перевод не идеальный, но всё же достаточно точный. Что не имело большого значения, ибо называть лодку-корабль ТАК он точно не собирался!
И только Рикс, когда его спросили, буркнул:
— Называйте, как хотите. Не моя забота.
Сам Мийол тоже колебался. Ему нравилось название «Серая Стрела», но хотелось почтить и память второго учителя — не меньше, чем Шак хотелось увековечить имя матери. «Хитолору Ахтрешт Наус» или просто «Хитолору»… это вышло бы символично.
«Стану оформлять нашу леталку, тогда и определюсь окончательно», — решил он.
— Бра-а-атик! Ты там живой?
— Вполне. И вот что, Васька: ищи-ка ты градуиром место, где можно оставить Суку.
— Братик!
— Ничего не поделаешь. Даже Эшки с Зунгом тащить в низкий фон не очень-то разумно, а уж зверодемона я просто не вытяну.
— Я не об этом! — сестрица аж ногой топнула. — Перестань обзывать Улыбаку!
Мийол вздохнул ещё глубже и тяжелее.
«Ррродственники! Они без меня точно с ума посходили… коллективно… ага, Улыбака, конечно. Аж три раза Улыбака! С-с-собака страшная…»
— Не спорь, а марш к градуиру… штурман. Как понял?
— Однозначно, ка-пи-тан.
— Тогда почему не выполняешь?
Васаре фыркнула и потопала в рубку.
Вообще-то управлять леталкой, по разумному и полностью соблюдённому стандарту, можно тремя способами. Удалённо через контрольное ожерелье, ориентируясь, как говорится, «на глаз» — что работающая за штурмана девица-сестрица с самого старта и делала. Но такой способ подразумевал лишь удалённое и неточное управление левитационными контурами и маршевыми «ветродуями». Полноценно управлять лодкой следовало из рубки, сверяясь с картами и показаниями навигационных артефактов, используя более тонкий приборный контроль. Ну, а способ третий, аварийный… Мийол искренне надеялся, что до него не дойдёт.
Никогда.
Вздохнув, он снова поднял тело второго учителя вместе с покрывалом и понёс в трюм, к пространственным коробам. Хитолору Ахтрешт Наус завещал похоронить его, развеяв оставшийся от сожжения прах над морем — «желательно над Мутным заливом, но это уж как получится». Вот только времени на кремирование не оставалось, следовало улетать, пока гномы не остановили…