Далее Никасси обменялась формальными приветствиями с Луцесом… и оказалась сильно, хотя и приятно, шокирована.
– Кульми?!
– Да, это я, мэтр! – бриллиантово улыбнулась названная. – Прямо не узнать, верно?
– Узнать можно, но… сложно.
Воистину так.
Что неофит перекрасила волосы в чёрный, заодно завив их – дело обычное. Вон, тот же эн-Слиррен тоже ходит с перекрашенной шевелюрой, причём перекрашенной куда вульгарней. Что неофит перекрасила также глаза, обзаведясь радужками интересного сиренево-фиолетового цвета – дело более редкое, но тоже ничего запредельного. Эффект, временный или постоянный, легко достигался с помощью курса зелий (хотя предсказать результат в точности удавалось не всегда, потому и прибегали к этому редко). Слегка изменённые черты лица? Вот это уже полноценная и не дешёвая косметическая магия, но опять-таки ничего экстраординарного.
…чего Никасси не ожидала, так это радикальных, едва ли не кричащих изменений фигуры. Да о чём тут говорить, если Кульми прибавила в росте аж полторы ладони! Да и других перемен хватало с избытком.
Правда, неизбежной платой за настолько быструю и глубокую коррекцию стали чисто физиологические осложнения: обретённую гармонию пришлось оплачивать сбоями координации с треморами, заметной скованностью и фантомными болями – но всё это неофит готова была встречать с улыбкой, постепенно сживаясь с обновлённым, куда более красивым телом.
– Я не думала, что вы настолько хороши как целитель, глубокоуважаемый эн-Слиррен.
– Мне недавно напомнили, что истинный маг может расти, только ставя перед собой задачи выше своего текущего уровня. И, – мягко, но удовлетворённо улыбнулся Луцес, – оказалось, что я как целитель лучше, чем сам о себе думал. Хотя всё ещё не так хорош, как хотелось бы.
– Никто не так хорош, как ему хотелось бы, – заметила Никасси, мысленно вздыхая. – Но вы явно оправдываете славу своего клана.
– Предпочту создать и оправдывать свою славу.
– Извините, если мои слова показались невежливыми.
– О, это мне стоит просить об извинениях. А вот затрагивать свои отношения с… кровной роднёй мне не стоило.
Взаимные поклоны – и Элойн уводит адвансара дальше, к небольшому кружку экспертов магии, замолчавших при их приближении. И если вис-Чарши легко узнала Санхан, то вот троицу, стоявшую с ней рядом, она ранее не встречала.
Как оказалось, все трое – клановые. («Где вообще находится этот Мутный залив? Понятно, что «где-то у берега Междуземного моря», но где конкретно? Впрочем, не важно…»). И все трое, по словам Элойн, прилетели с оказией на яхте «Хитолору» для совершенствования в магии среди благодатной атмосферы Лагора. Симаравети ань-Думартрен, Тагосс эн-Стаглорен и Немер ян-Фалушмор. Впрочем, о высоком происхождении последнего не догадался бы только слепец: люди с безволосой кожей, покрытой ромбовидным бело-серым узором, с шансами сорок восемь к сорока девяти являются клановыми. А уж если они при этом обладают четвёртым уровнем, то речь о каком-либо экзотическом увечье тем более не идёт: тот же Луцес, при всей неопытности, более чем способен устранить практически любые дефекты кожи.
Соломенные с красивым золотым отливом волосы и ярко-изумрудные глаза Тагосса, а также внешность Симаравети настолько явно их происхождение не демонстрировали. Особенно у последней, на вид вполне заурядной (для потомков феттелинн с их средним ростом, средним сложением, тёмными волосами и серо-зелёными глазами). Тот не частый случай, когда внешних генных маркеров, по всей видимости, у клана просто нет.
– Собираетесь учиться алхимии? – из вежливости поинтересовалась Никасси.
– И алхимии тоже, – ответил эн-Стаглорен, – но в первую очередь целительству. Насколько я успел узнать, в гильдии Сарекси неплохое лечебное отделение.
– Пойду по стопам высокочтимой Райвезы Выдумщицы, – ань-Думартрен. – Буду вместе с Васаре работать в Ассоциации Лагорских Артефакторов.
Что станет делать ян-Фалушмор, никто не сказал. Не из-за экзотической внешности, конечно же – к ней магам не привыкать – скорее, решила вис-Чарши, тут типичный случай то ли ссоры, то ли «не сошлись характерами». Нет, никто Немера не гнал… но, хотя стоять рядом и слушать беседу ему никто не запрещал, вокруг него словно замкнулся незримый и неощутимый кокон отчуждения. Созданный больше им самим, кстати.
– Так, – Элойн оглянулась. – А где Шак?
– Я здесь. И всё время была здесь.
– Божечки, ты опять? – скорее устало, чем испуганно вздохнула Элойн.