Тоже розовые от крови.
А младенчик на руках у девчонки уже вовсе не дышит. Задохся. Сморщенное личико темно и перекошено этак некрасиво…
«Твари подземельные! Ненавижу! Ненавижу! Чтоб вас Уллур возлюбил, да пожарче!!!»
Между тем Мийол тоже не бездельничал.
— Круглый, ты… как?
— Хрр… кха. Пхурово, вот как, — выдавил великан, глядя мимо склонившегося над ним Хантера и смаргивая алые слёзы. — Хррр…
— Пхурово или нет, вставай. Извини, но я слабоват на мышцу, чтобы тебя утащить.
— Хрр… можешь одну просьбу, кха, исполнить?
— Всё, что смогу, Круглый. Тут ведьмочки рядом, Кавилла с Сеиной, они… они могут…
— Хрр… добей нас.
— Ты…
— Добей! — хрипло рыкнул хозяин «Приюта утомлённых». — Всех! И… беги отсюда, хрр… с котоухой своей… хрр… пусть хоть кто-то… хрр… хрр… быстрее, ну! Добей! Кха, кха…
Шак не видела скрытого под маской лица учителя. Но догадывалась, какое выражение на нём застыло. На секунду он не удержал в узде чувства и аура подмастерья излила на всех вокруг кипящее варево отчаяния, злости и решимости.
Точно то же, что ощущала она сама.
— Простите меня, — глухо обронил призыватель.
В одно мгновение Направляющая Демоническая Ласка оборачивается живым лезвием, со всей стремительностью, доступной младшему зверодемону, кромсающим беззащитную плоть.
Секунд пять, может, шесть, — и вот уже последнее милосердие оказано.
— Садись на Льва, — всё так же глухо велел Мийол. А когда алурина исполнила приказ учителя, он и сам сел у неё за спиной — так, чтобы в случае чего придержать, не давая упасть.
Не лишняя предосторожность, как вскоре оказалось.
Последовавшие события для Шак обернулись чередой вспыхивающих, рваных эпизодов, порой словно бы перепутанных, расставленных в неправильной очерёдности.
Вот обращённый в скакуна Лев и как будто торящая для него путь Ласка притормаживают; незримо сопровождающий их Беркут, напротив, ускоряется — не предельно, но достаточно резко. И нет, его всё так же не видно и не слышно — однако комбинация инвертированной скрытности и Магических Манипуляций Субстанциями позволяет начинающему алхимику уверенно ощущать неправильность в движении воздуха, выдающую положение летающего призыва. Накатывает уже знакомое — и ненавистное, какое же ненавистное! — ощущение слабости-покорности-сонливости. Но учитель и Беркут Урагана отлично знают своё дело, так что вскорости они проезжают мимо трупа приближённого со вскрытой глоткой. Но разделаться с двумя группами нагхаас разом даже у Мийола не выходит, и Шак охватывает…
…знакомый уголок поселения: ярко освещённый эликсирными лампами, украшенный вьющейся, тщательно подстриженной зеленью и ширмами из полупрозрачной расписной бумаги. Приближение к среднесилонскому стилю, тщательно созданное сёстрами-ведьмами. Сами они тоже здесь: сидят, обнявшись, на скамейке около декоративного прудика.
Очень уж неподвижно сидят. Даже не дышат. Правда, улыбаются умиротворённо и мягко; на мгновение алурина задаётся вопросом, какой именно алхимический яд либо сочетание ядов могут дать вот такой театральный эффект сверхбыстрого окоченения без иных, обычно крайне неприятных, зримых последствий отравления.
Устало бурчащий проклятия поспешности и слабодушию, Мийол разворачивает Льва, но…
…пары клофартана безотказны в своей смертоносности. Трупов низких и средних впереди так много, что они забили тоннель до самого потолка. Не пройти, не проехать, едва ли даже ползком протиснуться выйдет — и учитель снова бурчит под нос проклятия, разворачивая призыв.
— Если так дальше пойдёт, у меня раньше мана кончится, чем… да сколько ж вас?!
Новый вал слабости-покорности-сонливости накатывает и…
…густая, липкая вонь змеелюдской крови. Такая густая и липкая, что аж тошнит. Снова очнувшись — словно бы даже не из-за отсутствия живых приближённых поблизости, выкошенных призывами, а именно от этой гадкой вони, занозистыми буравчиками ввинчивающейся в нос — она торопливо очищает воздух в малом радиусе своей магией. Помогая себе и почти сразу после — ещё учителю.
Только совершив это почти рефлекторное усилие, Шак оглядывается.
— А, очухалась? Это хорошо. Мне надо кое-что проверить, погоди чуток… — и Мийол уже не придерживает её сзади, слезает наземь.
Если это стало полем битвы, то какой-то… странной. Ясно, что после прорыва обороны все Шелетидйид отступили сюда, на заранее подготовленные позиции. А точнее — к ритуальному пологу, где укрылись все клановые, кому не хватило талисманов или хоть амулетов, защищающих от змеелюдской отравы. В принципе, если учесть повышенную сопротивляемость Воинов вообще и высокоуровневых Воинов в особенности, а также помня про клофартан, вытравивший уже всех недостаточно защищённых змеелюдов, Шелетидйид должны были продержаться хоть какое-то время даже после прорыва общей обороны.