…однако призыватель не собирался отдавать жизнь на откуп рутине полностью. Никасси запретила ему эксперименты с Призывом Подобия Артефакта? Что ж, этот запрет он нарушать не собирался. Но ему было доступно иное заклинание, создающее плотные иллюзии. Да-да, снова Усиленный Призыв Существа и магоклоны. Конечно, сами по себе приобрести подобие живого они бы не смогли — не те чары, совсем не те… да и процесс уподобления, когда речь не о предмете, а о существе, явно таил дополнительные сложности… но что с того?
Как минимум два направления разработать Мийол собирался уже давно. Просто образ жизни не подходил, а тут все условия подобрались — нельзя не попробовать!
Первое: наблюдение за длительно — не часы и даже не дни, а месяцы — существующим призывом. Меняется ли в нём, в его динамической структуре, со временем… нечто? То есть и так понятно, что меняется, но именно долговременные изменения, сродни тем, что накапливаются в объектах, созданных Призывом Подобия Артефакта — каковы?
Второе: влияние на плотную иллюзию материи.
Последний проект выходил куда масштабнее и сложнее, чем всё, чем призыватель ранее занимался. Более того: он выходил далеко за рамки его знаний и компетенций. Но не сам ли он внушал Луцесу, что-де «только ставя перед собой задачи, которые ощутимо превышают текущий уровень компетентности, маг может расти в знаниях и силе… и в возможностях. Одним только повторением уже изученного горизонты не раздвинуть»?
Он.
Так что грешно было бы не следовать собственному совету — то есть ригарову, но раз уж полностью согласен со сказанным и уже успел ретранслировать мудрость дальше, то собственному тоже. Хотя бы немножко, краешком.
Так вот, о влиянии материи.
Мийол взялся постоянно держать в реальности аж четверых магоклонов. Не управлять ими разом, нет — именно поддерживать. Учитывая, что пара из набора пребывала пассивной, траты выходили вполне посильными (чуть больше сотни условных единиц в сутки на каждого на фоне его скорости восстановления проходили по разряду «ай, мелочи!»).
Одного магоклона призыватель держал в шкафу. Буквально. Призвал за счёт разовой траты трёхсот единиц, чтобы запас был, засунул в платяной шкаф, чтобы не мозолил глаза и не занимал лишнего места… и практически забыл о нём, если не считать вечерних вливаний маны взамен пассивно рассеявшейся. Контрольная группа, так сказать… и заодно — неотъемлемая часть эксперимента по отслеживанию изменений в длительно существующем бесплотном призыве.
Второго магоклона он эксплуатировал практически непрерывно. Ну, в течение всего времени бодрствования. Но иных воздействий не проводил. Просто этот Номер Два должен был, по мысли Мийола, ускоренным образом накапливать те самые изменения со временем. Тратить ману, затем впитывать новую, на замену потраченной, снова тратить. Небоевой призыв содержал в своей оболочке около скромных полусотни единиц, только перед сном призыватель загонял в него ещё полсотни разом, чтобы за ночь не развеялся, — а потому за счёт одного только активного «износа» Номер Два должен был пропускать через себя за сутки в четыре-пять раз больше маны, чем содержала его изначальная структура.
Номер Три, также эксплуатируемый почти непрерывно, отличался от Номера Два ровно в одном: он ел. И пил. Ровно то же, что сам маг, в тех же количествах. Иначе говоря, к изменениям со временем, вызванным многократным обновлением маны и пребыванием в потоке Природной Силы, добавлялось влияние, хм… стройматериалов. Причём Мийол, пока жевал и глотал от лица Номера Три, всемерно старался добавить настроя на «восполнение сил» и «формирование тела».
И последний в очереди, Номер Четыре. Этот практически нон-стоп сидел в специальном, именно для тестирования магоклонов собранном ритуале… непрерывно пересчитываемом и под эти пересчёты улучшаемом… и под присмотром своего оригинала периодически пил зелья. Как простейшие, так и посложнее. В его случае призыватель тестировал взаимодействие активного чародейства (к которому по определению относились магоклоны) с активной магией различных алхимических составов. Причём уже сейчас, почти на старте, очевидно: это выйдет очень долгая серия экспериментов. Не на годы даже, а как бы не на века.
Базилар 9: опыты с магоклонами
Уже полученные первичные данные экспериментов… озадачивали, так скажем.
Рассуждения Мийола выглядели просто и логично, даром что Ригар не раз предостерегал его от принятия «простых и логичных предположений» за истину без испытаний и подтверждений на практике. С другой стороны, эти самые рассуждения как раз и явились итогом личного опыта.
Итак, магоклон.
С одной стороны — это бурдюк с маной, вроде как не обладающий никакими собственными свойствами, кроме свойств скопированного призывом Атрибута (извините, сигила): скрытность, связанность, расширение, управление. Ну и внешнего подобия катализатору, то есть магу. С другой стороны, Мийол успешно ретранслировал через магоклонов — и после эволюции ещё успешнее, что не могло не радовать — даже совершенно не связанные с магией способности.
Среди четвёрки свойств ни одно не относилось к, например, комплексным моторным навыкам, позволяющим писать. Или не менее сложным сенсорным, позволяющим распознавать печатный и рукописный текст.
По идее, за неимением полноценных глаз, нервных путей и затылочных долей мозга, а также интерпретирующих поставляемую картинку лобных долей — да, Ригар просветил, насколько сложные процессы стоят за всем этим у живых существ, а Луцес позднее подтвердил, добавив специализированных сведений о взаимодействии плоти и души — магоклон просто не должен решать сложную когнитивную задачу, описываемую коротким словом «чтение».
Однако решает. Таков данный в ощущениях факт.
Единственным разумным предположением, способным разрешить видимое противоречие, стала гипотеза ретрансляции. Да, магоклон не может читать сам по себе. Это призыватель читает, пользуясь им как хостом (ещё один из подкинутых Ригаром терминов) подходящей формы и качества. Нагрузка ложится не на (отсутствующие) органы магоклона, а на мага. На его тело, если точнее. Именно поэтому оперировать потоками внимания-воли более чем в трёх оболочках разом — по крайней мере, долгое время — Мийолу не удавалось до сих пор: у контролируемого схизиса, даже подкреплённого гибкими чарами, всё равно есть определённые пределы.
Ничего не попишешь: физиология.
Все простые опыты, позволяющие испытать пределы доступного, призыватель со своими магоклонами проделал уже давно, ещё экспертом. Как и следовало ожидать, изрядная часть тех лимитов, которые связывали частично овеществлённую магию, находилась прямиком у него в голове. И лимиты эти он благополучно раздвигал, опираясь на одну-единственную аксиому.
Магоклон суть плотная иллюзия — поэтому его нельзя ранить, лишь развеять! И магоклон вполне успешно (и бескровно) переживает травматическую ампутацию конечностей, тотчас же — за секунду и менее — отращивая эти самые конечности, взамен утерянным и рассеявшимся облачками маны. Ценой заметной, но посильной траты запаса вложенной энергии.
(Кстати, голова тоже считается за вполне восстановимую «конечность», разве что стоит чуть «дороже» руки целиком. Но «дешевле» целой ноги. Это вопрос объёма энергии, утраченной вместе с частью иллюзорного тела, не более).
Магоклон суть плотная иллюзия — поэтому он не обязан весить столько же, сколько его оригинал! И магоклон преспокойно прыгает на высоту десятка локтей с места, ходит не по газону, а по траве над газоном, лишь чуть пригибая её, скачет по поверхности воды, словно воздушный шарик. Или же ровно наоборот: превращается в аналог цельнокаменной статуи, давя на весы, словно двадцатипудовый груз — и даже ещё сильнее.
(Правда, такие игры с весом оплачивались дополнительной маной по достаточно суровому ценнику — и чем сильнее отклонение от нормы, тем выше выходили траты).
Магоклон суть плотная иллюзия — поэтому он может быть быстрее и сильнее существа из плоти и крови! И двойник успешно повторяет достижения, привычные скорее для Воинов этак третьего-четвёртого ранга…