— А что мне оставалось делать? Он мешал мне отдыхать и учиться!
— Могла бы съехать в другую комнату. Или вообще из общежития Ассоциации уйти.
— Не могла.
— Да-да, отступление — для слабаков, понимаю. И что ты с ним сделала?
— Предупредила в последний раз прекратить по хорошему всю эту хуброву возню.
— Васька!
— Это не ругательство, это технический термин! Я предупредила. Он, разумеется, не внял. И я, подобрав момент, угостила его из струйника… а потом держала внутри комнаты в слезах и соплях, пока последствия выстрела не прошли полностью.
— То есть всё-таки поддалась и сыграла ему на руку.
— Не думаю, что Дехир обрадовался такой победе. Особенно когда я пообещала повторять сеансы дезинсекции в случае рецидивов.
— Зато он получил повод для обращения к этому вот Каремитулу. Так? Так. Пахучую кучу навалили вы двое, куски дурнины упрямой, а отдуваться старшим. И ещё не ясно, не разрастётся ли всё это во что-то более масштабное и, кхе, токсичное.
— Братик…
— Ничего не хочу слышать. Конфликт с Кордрен — это, чтоб тебе умишка отрастить вместо шила в ж… женском месте, конфликт с Кордрен!
— Так не со всеми же, а…
— Ещё мне не хватало со всеми Кордрен бодаться! — вспыхнул призыватель. Любимая там или нет, но строящая нипричёму сестрица уже откровенно раздражала. — Я всё-таки не архимаг. Да и будь я даже архимагом… — пауза. Резкий, решительный выдох. — …ладно. Что сделано, то сделано. Пойду выяснять нюансы.
Васаре моргнула.
— А… куда?
— Да вот есть куда. Потому что, хрюша-сестрюша, надо уметь заводить полезные связи, а не только врагов наживать… — тут Мийол смутился, вспомнив про собственный манёвр со Змейкой, которая какой-никакой, но подмастерье и опытный базилар, иначе никто бы её на экзаменацию в одну из приёмных комиссий ставить не стал.
Да, смутился. Но старательно смущение скрыл.
…«Словесность сорока веков» встретила призывателя ровно так же, как всегда: уютным жёлто-зелёным сумраком, запахом пыли, навощённого дерева, бумаги, чернил, переплётного клея и выделанной кожи, мягко смешивающимся с ароматами свежей выпечки, фруктовых соков, травяных настоев и — в самой малой степени, люди сюда не выпивать приходили — лёгких вин. Магический фон в зале клуба, особенно для Мийола, тоже имел свой особый шарм: благодаря сигилу он весьма чётко и тонко различал добрый десяток звуковых завес, в основном несколько более сложных, чем банальный третьеуровневый Круг Тишины. С возможностью настройки и тонкой регулировки плотности отражения, а не просто включил-выключил.
Если бы все завесы внезапно исчезли, клуб моментально утонул бы в настоящем галдеже нескольких параллельно полыхающих споров, декламации чьих-то свежих творений и паре лекций-диспутов; да и уединившиеся тут и там молчаливые ценители печатного слова, неспешно листающие в своих уютных уголках страницы книг, прокручивающие свитки либо делающие выписки, а то и предающиеся сочинительству — не сказали бы спасибо за такой сюрприз, нагло нарушающий их привычное времяпровождение.
Окинув взглядом довольно просторный зал, призыватель отыскал знакомую чёрно-рыже-пепельно-синюю голову и мысленно вздохнул. Похоже, ему повезло дважды: Амаллето не только находился в клубе, но и не принимал участие в чём-то серьёзном. Просто сидел в одном из самых удобных уголков под тремя эликсирными лампами, что-то читая.
Когда Мийол мягко опустился в одно из соседних кресел, Орлёнок не стал отрываться от своей книги — да незваный гость, грубо нарушивший его уединение, и не подумал торопить его. С другой стороны, парень с многоцветной шевелюрой также не заставил себя долго ждать. Дочитав до какого-то ему лишь ведомого момента, Амаллето воспользовался прикреплённой к переплёту закладкой в виде тонкой шёлковой полоски, отложил книгу и сказал:
— А, коллега, это вы. Давненько не заходили, рад, что это не стало традицией. Дела?
— Да, дела, — ответная улыбка с оттенком извинения. — Не люблю ходить в долгах, а кредит за мезонет с моим статусом — обременение чувствительное. Ну да я сегодня здесь не для разговора о гильдейских делах и даже, увы, не для бесед о литературе.
— Жаль. Итак?
— Вот.
Приняв протянутую ему бумагу, развернув и окинув её быстрым внимательным взглядом, Амаллето ян-Кордрен счёл нужным слегка приподнять брови. Вернув Мийолу письменный вызов на поединок, он заметил:
— Неожиданно, но интересно. Правда, не ясно, какое отношение это имеет ко мне. Или вы, коллега, рассчитываете на помощь в урегулировании конфликта?
— Нет-нет, что вы, уважаемый! Мне нужна не помощь, не сведения об этом Каремитуле и не что-то подобное, а… хм… скорее, совет или консультация.
— Продолжайте.
— Если быть предельно кратким, моя младшая сестра недавно вступила в Ассоциацию Лагорских Артефакторов. Ей присвоили ранг неофита и поселили вместе с младшим братом Каремитула, Дехиром ул-Кордрен. Соседи оказались взаимно неудобные; сестра хотела отсидеться за артефактом со Средним Барьером Отвлечения, Дехир сделал свой артефакт, который помогал этот барьер преодолеть… в итоге ссора дошла до прямого конфликта. Итог вышел не в пользу соседа сестры. Он побежал за помощью к своему старшему брату, а тот нарисовал мне этот вызов.
— Предельно ясно. И чего же вы хотите от меня?
— Совета насчёт наиболее адекватного ответа на вот это всё. Не хочу никого обелять или же очернять, моя младшенькая — тот ещё подарочек, но солгать мне о ходе конфликта она бы никак не смогла. И доля её личной вины в случившемся… невелика. Если бы меня сделали судьёй, я бы сказал: младшие, вы это затеяли — вы и разбирайтесь.
— А если бы ваша сестра оказалась проигравшей и прибежала к вам за помощью?
Мийол хмыкнул.
— Нет. Просто нет.
— Простите? — Орлёнок изящно приподнял левую бровь. Он вообще всё делал изящно, явно уступая по этой части изо всех знакомых призывателя только мэтру Кемвату.
— Васаре не прибежала бы ко мне, пока дело не дошло до действительно серьёзных дел. До порчи вещей, травм, травли в стиле «трое на одного» и тому подобных мерзостей. Да и тогда… она бы скорее войну там устроила, подкарауливала травящих по одному, подняла общежитие на уши, привлекла на помощь союзников и друзей, засела за изготовление артефактных ловушек и алхимических бомб-вонючек — но только не признала себя проигравшей, не способной справиться с итогами своих слов и действий самостоятельно. Она бы не сдалась. Потому, собственно, и победила в этом тупом конкурсе «достань своего соседа».
— Допустим. И?
— И я в недоумении, — вздохнул призыватель без малейшего наигрыша. — Конечно, я могу принять этот вызов… но как именно следует это делать? И если я его приму, как мне стоит его завершить — показательно раздавить Каремитула, постараться свести дело к ничьей, а может, просто красиво потрепыхаться перед сдачей?
— А вы уверены в себе, как я посмотрю.
— Потому что я знаю себя и знаю противника, — лёгкое преувеличение: то, что смогла раздобыть на бросившего вызов Васька, предстояло ещё проверить, — а также знаю условия. Как вызванный, я могу в полном соответствии с кодексом 69 года выбирать тип поединка — включая прямой бой с любым оружием и магией, в котором, как бывший Охотник, я могу уступить разве что намеренно. Ну, или в том случае, когда вызвавший вытащит из кланхрана какой-нибудь мастерский артефакт, с помощью коего меня показательно раздавит… заодно опустив репутацию Кордрен. Если клановому подмастерью в бою против бескланового и малоопытного подмастерья нужны мощные боевые артефакты… чем такая победа, да ещё по такой причине — лучше уж честный проигрыш. Или я не прав?
— Скорее правы, — признал Орлёнок.
— Ну вот. По уже помянутому кодексу, я также могу выбрать дуэль мастерства — причём с подвариантами — или дуэль с заменой. Да даже просто отказаться принять вызов могу…
— Нет. Просто нет, — вернул Амаллето слова Мийола их отправителю.
А когда призыватель изобразил лицом лёгкое недоумение, пояснил:
— Отказ от вызова повлечёт итоги, что станут хуже самого разгромного проигрыша. Поводом — формальным, конечно, но обозначенным чётко — служит оскорбление имени Кордрен. После отказа от дуэли по такому поводу вам лучше сразу покинуть гильдию и Лагор… вместе со всеми родичами. Да и это может оказаться бесполезным.