Привычка к длительному медитативному сосредоточению и всей жизнью наработанный самоконтроль читались на этом знакомом-незнакомом лице ясно, как никогда ранее.
А ещё физические тренировки под началом мэтра Кемвата сделали сына заметно крепче… в смысле, даже выше и крепче, чем раньше. Если на его лице что-то детское ещё оставалось, то вот тело рассталось с детством, кажется, окончательно.
— Нет, — решительно и твёрдо, но без ожесточения повторил Мийол. — Что бы там ни вышло в итоге, а я всё ещё верю в твои уроки, отец. И в свободные отношения. Что любишь — отпусти, да. И жди, вернётся ли. Помнишь?
— Отлично помню, — тихий, но всё же различимый вздох.
— Ну вот. Что изменилось-то? Чёрное стало белым и наоборот? Ах, девушка от меня ушла. И ещё вторая не то ушла, не то собирается уйти… ну и? Кем я стану, если начну по такому поводу изменять себе? Утратив искренность, пытаться подменить её формальностью, бояться любить, бояться расставаться… — призыватель фыркнул, мотнув головой, — нет уж. Бояться — отказываюсь! Требовать верности, принуждая контрактом или ещё как — отказываюсь! Коль скоро я сам не был верен — не стану ждать, что мои любовницы будут мне верны. Если Санхан захочет уйти… это будет её решение. Если останется — тоже её. Захочет детей — обеспечу. И её, и их, во всех смыслах. Не захочет? Пусть так. Я это приму. Свобода есть свобода: если её желать, то для обоих.
— А ты хотел бы собственных детей? То есть генетически твоих?
— Не знаю, — Мийол присел за стол, набулькал помянутого самогона в хитиновый стакан, опрокинул в рот, скривился… и набулькал новую порцию. — Кстати, будешь?
— Знаешь, а… давай. Наливай.
— Сейчас сделаю. Где тут… так. Хм. Хм… Да, дети… по части финансов и вообще ресурсов — никаких препятствий. Даже если вдруг той же Санхан взбредёт в голову странная идея бросить алхимию и полностью посвятить себя потомству — ну, как эти, домохозяйки… мне хватит личных средств и на пятерых отпрысков, и на десятерых. Да хоть на семью семь разом! Правда, тогда придётся переезжать: мезонет для семью семерых детишек тесноват будет.
— Да уж, — Ригар хохотнул.
— Угу. Но вопрос в другом. Мочь-то я могу, но хочу ли? Тут всё… сложно. Учитывая планов наших амбициозных да неохватных… глыбищу.
— Громадьё.
— Угу, громадьё. Как показывает практика, коя суть критерий истины, особого интереса в воспитании у меня нет. Не передался. С Тошем и Рен, приёмными курасами, возился больше ты. И в начале, и потом. А я от них не бегал, но и… мне всё-таки больше сверстники интересны. Более или менее равные. Вроде Васьки. Наверно…
Мийол медленно моргнул. Машинально налил и проглотил ещё одну порцию.
— Наверно, — повторил он, не поморщившись от крепости напитка, перестав замечать её, — я не ощущаю себя дошедшим до предела. Целостным, значительным… я всё ещё недоросль. Всё ещё больше занят собственным развитием, обучением, совершенствованием… пока что я больше занят, больше заинтересован в лепке себя, чем лепке кого-то меньшего и зависимого. Конечно, воспитание вот прям с младенчества и до более-менее сознательных лет — опыт… интересный. Я не откажусь от него — я вообще за любой новый опыт… ну, почти любой. К тому же младенцы мгновенно не появляются. Пока зачнёшь, пока выносят, родят, выкормят… считай, два-три года долой. А значит — к тому времени, когда дойдёт до настоящего воспитания, мне будет уже двадцать. Учитывая, как я изменился за минувшие три года… да. К двадцати я, наверно, вполне дорасту до отцовства. И эй! Санхан, смугляночка моя любимая, что ты там у входа мнёшься? Если по делу, то я ещё не успел набраться. А хочешь, и тебе нальём?
— Нет-нет! — выражение лица ассистента и особенно её аура выглядели как-то… необычно. — Скажи, ты… насчёт отцовства… действительно не против?
Ригар, как раз пытавшийся влить в себя новую порцию самогонки, поперхнулся и натужно раскашлялся.
— Вы издеваетесь, что ли? — утомлённо вздохнул Мийол. — Или сговорились? Санхан… ты обнаружила задержку, проверилась у целителей и подтвердила беременность?
— Д… да.
— Ну обалдеть тогда. Извини, что не скачу от радости, у меня просто сил моральных уже не осталось… для бурного проявления чувств.
— А что случилось?
— Ну, если без деталей… Элойн станет мамой — а папочкой будет Ригар. Моя первая любовь — Эонари — собирается закрутить с Риксом. Или даже уже закрутила. И вот теперь ещё ты…
— Ты не рад?
— Почему сразу не рад? Просто… так.
Взгромоздившись на ноги, призыватель в несколько широких шагов обошёл стол, сцапал Санхан — аккуратно, но сильно — и немножко покружил. Поставил, коротко чмокнул в губы.
Спросил:
— Какой срок?
— Три недели. Примерно.
— Отличненько. Что ты сама на этот счёт думаешь?
— Я… рада?
— Тоже в непонятках? — хмык. — Как знакомо. Но я о другом спросить хотел. Гражданский контракт заключать будем?
— А ты… не… то есть Васаре же…
— Хватит мямлить! — Мийол слегка встряхнул Санхан, не разжимая объятий. — Да, я хотел, чтобы Васька была первой, чтобы ещё подросла, прежде чем… ну и что? Мои планы в камне не высечены — да и вообще не многого стоят мои планы, как выяснилось… раз твой ребёнок станет первым — так тому и быть. А я ограничивать тебя не стану. Захочешь контракта — будет контракт. Не захочешь — не будет. Я в любом случае тебя бросать не хочу и нашего ребёнка безотцовщиной не оставлю. Сделаю для тебя и для него… всё. Просто… всё, что потребуется. Всё, что захочешь.
Смуглянка ощутимо расслабилась, отвечая объятиями на объятия.
— Имена уже подобрала? — спросил Ригар, слабо усмехаясь.
— Нет. Я хотела… вместе.
— Ну, тогда выбирайте, — старший мужчина встал, чуть неловко качнувшись. — А я мешать не буду, пойду я…
— Эй! Папочка!
— Да, папочка?
— Вот же… — Мийол фыркнул, качнул головой, — и не поспоришь. Ибо воистину, хе-хе. Вы-то с рыжей насчёт имён определились?
— Пока нет.
— Определяйтесь тогда. Вместе.
— Определимся, — с некоторой даже угрозой пообещал Ригар. — И, сын…
— Да? Папочка.
— Я рад и счастлив, что ты… так вырос.
— Твоя лучшая работа? — хмыкнул призыватель.
— Да нет, не моя. Не только моя. Но… работа хороша, это точно.
— И станет ещё лучше. Надеюсь.
Когда они остались в столовой вдвоём, Санхан чуть отодвинулась, пытливо заглядывая в лицо Мийолу.
— Что там за история с Элойн?
— А, это… может, сначала разберёмся с…
— Нет. Разберёмся потом. Что учудила рыжая? И эта… Эонари. Рассказывай всё!
— Вот же любопытная. Ну, тогда слушай…
Базилар 18: беседы о странном
После прорыва на пятый уровень Элойн учудила мутное: зачем-то перебралась из своей гостевой в помещения для слуг. Ну, это раньше Санхан думала, что учудила — и гадала, чего ради. А теперь-то причины переселения в чуть ли не единственные запираемые изнутри помещения стали очевидны. Болезненно.
Правда, эта самая запираемость создавала… проблемы.
— Не глупи, открывай.
— …
— Я же чую, что ты там! Хватит уже упрямиться. Нам надо серьёзно поговорить.
— …
— Я уже знаю про ребёнка. Ригар и Мийол мне всё рассказали.
— …
— Рыжая, это уже не смешно. Или ты открываешь сама, или я позову Мийола, и он просто выломает эту хуброву дверь своим клоном!
— Тебе же всё рассказали, — глухо, — что ещё от меня вам всем надо?!
— О! Наконец-то ожила. Открывай давай. У меня для тебя новости есть. Ну и разговор.
— …
— Ты же понимаешь, что не сможешь прятаться вечно? — сочувственная мягкость. — А если дверь и впрямь придётся ломать, выйдет ещё хуже…
— Неужели нельзя просто от меня отстать?!
— Нельзя. Я о тебе же забочусь. Какая-никакая — подруга всё-таки.
— Подру-у-уга?
— А разве нет? Хороша бы я была, если бы взяла и отвернулась после первого же… м-м… после первой же ошибки. Мол, фи, как это некласиво, я больше не буду с тобой длужить!