Как это объяснить, он не знал. Зато хорошо знал, кто сможет это объяснить.
Мик даже привстал на секунду, высматривая первую парту у окна, где на английском обычно сидела Настя. Никого. Как раз когда она так нужна.
– What’s your problem, Repin?[17] – тут же раздался голос Гингемы. – Do you have an itch?[18]
Кто-то хихикнул. Мик плюхнулся обратно. Даже придирки Гингемы его не злили так, как обычно. Тем более что проблема у него была. И Гингема даже не представляет себе какая.
На перемене Мик подошел к рыжей Савушкиной:
– Ты знаешь, где живет Настя Волкова?
Савушкина не знала.
– Мы с ней не особо дружим, – объяснила она виновато. – Просто сидим вместе.
– А с кем она дружит?
Савушкина растерянно оглядела класс.
– Ни с кем. Но спроси у Марии Тимофеевны. Она наверняка знает адреса всех.
Обращаться с просьбой к Тимошке Мику не хотелось. Но иного выхода он не видел. Не бегать же по школе и не спрашивать у всех подряд в надежде натолкнуться на соседа Насти.
Он подождал Тимошку в коридоре, когда остальные уже вошли в класс, и спросил адрес Насти.
– Зачем он тебе, Репин? – нахмурилась она.
– Я бы хотел ее навестить. – Мик выдал свою самую обаятельную улыбку. – Она так давно болеет.
– Ты с ней дружишь и не знаешь, где она живет?
– Мы не дружим, – замялся Мик. – Просто в Америке мы всегда навещали одноклассников, если они долго болели.
– Какие молодцы. – В голосе Тимошки похвалы не чувствовалось. – А в Америке знают, что нужно приложить усилия, чтобы добиться чего-либо?
Мик кивнул. Куда она клонит?
– Вот и прикладывай усилия. – Мария Тимофеевна взялась за ручку двери. – Не жди, пока тебе все на блюдечке принесут. Этот путь ведет в никуда. Ты меня понял?
Мик не понял, но на всякий случай кивнул.
– Урок сейчас начнется, – сказала Тимошка и открыла дверь. – Поторопись.
– Мария Тимофеевна, а адрес как? – напомнил Мик.
Она развернулась к нему, рявкнула:
– Это конфиденциальная информация, я не имею права ее разглашать!
И хлопнула дверью перед носом Мика.
Он вытаращил глаза. Зачем так орать? Он вроде ничего криминального не сделал. По крайней мере пока. Как бы там ни было, Настин адрес нужно раздобыть. Интересно, где, если одноклассники не могут ему помочь, а Тимошка не хочет?
Ответ неожиданно нашелся на уроке геометрии. Лидия Сергеевна, как всегда говорливая и шумная, долго распекала Алену Брагину за невыученную теорему. Долговязая Алена, на голову выше всех в классе, смотрела в сторону и шмыгала длинным носом, а Лидия Сергеевна со вкусом голосила:
– Что с тобой делать, Брагина, ума не приложу! Если ты не понимаешь, подходи и спрашивай. И дома занимайся, ясно тебе?
Брагина только вздыхала.
– Давай дневник, – протянула руку Лидия Сергеевна.
– Я его дома забыла, – прогнусавила Алена.
– Неужели? – бодро улыбнулась Лидия Сергеевна. – Старо как мир, Брагина. И больше не работает. Я все запишу в электронный дневник, так что твои родители все равно узнают.
Мика осенило. Электронный журнал! В него заносят отметки и замечания, и там наверняка есть информация, кто где живет. Мик лихорадочно соображал. Он мог попытаться вскрыть школьный сайт из дома, но для этого нужен Интернет, который отец до сих пор не подключил. В учительской есть компьютер. Оттуда проще простого влезть в систему и найти все, что нужно. Главное, чтобы его не засекли.
О том, чтобы лезть в учительскую на перемене, не могло быть и речи, но следующим уроком, к счастью, была география. Анна Андреевна, невысокая, полная и очень добрая, позволяла заниматься на своих уроках чем угодно – только не шуметь. Через десять минут после начала урока Мик поднял руку и со страданием в голосе сказал:
– Анна Андреевна, можно выйти?
– Что такое, Дима? – встревожилась географичка. Она подошла ближе и заботливо склонилась к Мику.
– Живот болит, – прошептал он. – Очень.
– Дойдешь сам до медпункта?
Мик кивнул, сдерживая радость.
– Тогда вещи возьми с собой. На всякий случай. Вдруг тебя там задержат.
Стараясь не сиять, Мик покидал все в рюкзак и вышел из класса. Его немного мучила совесть. Анну Андреевну обманывали по сто раз на неделе. Она всем верила, никого не проверяла и не наказывала, даже если вранье раскрывалось. Она утверждала, что верит в человеческую природу, и человеческая природа каждый раз доказывала ей, что зря. Мик осуждал братьев Кондратьевых за их поведение на географии, и вот теперь сам не лучше их.