Глава вторая
Буонарроти
Не хочу распространяться далее о том плачевном состоянии, в коем обнаружил я наше семейство, когда только начал помогать ему, ведь, дабы описать это, не хватит и целой книги, – и никогда не получал от него ничего, кроме неблагодарности[14].
Этюды младенцев. Деталь. Ок. 1504–1505
За долгий век Микеланджело европейский мир изменился во многих отношениях. В дни его юности уже имели хождение печатные книги и печатная графика. Ко времени его смерти, почти столетие спустя, книги и брошюры обрели над умами такую власть, что стали оказывать влияние на ход истории; Микеланджело и сам сделался чем-то вроде современной звезды, любимца средств массовой информации. Мы так много знаем о его мыслях и чувствах прежде всего именно по причине его прижизненной славы. Он пользовался репутацией столь высокой, что его письма хранили, его творениями восхищались, а его жизнь изображалась в книгах в возвышенном и торжественном стиле, какового ранее могли удостоиться лишь святой или король, – но, разумеется, любое существование, даже самого знаменитого человека, предстает в совершенно неожиданном свете, если наблюдать за ним вблизи.
Возможно, Микеланджело был первым, кто при жизни был увековечен в биографиях даже не единожды[15]. Когда он достиг старости, вышли в свет и авторизованный, и неавторизованный вариант его жизнеописания.
В 1550 году была напечатана беспрецедентная на тот момент книга, озаглавленная «Жизнь наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» тосканского художника Джорджо Вазари (1511–1574). В ней творческий путь и достижения художников обсуждались столь же серьезно, сколь в классической и средневековой литературе трактовались биографии правителей, полководцев, политиков и – по временам – философов.
Вазари создал тот канон, согласно которому в западной культуре и по сей день принято представлять себе искусство, то есть видеть в нем творения талантливых мастеров со своим собственным, индивидуальным стилем, учащихся друг у друга, соперничающих друг с другом и стремящихся превзойти друг друга. Иными словами, он приучил нас воспринимать искусство как галактику, звездную систему. Главными планетами в ней были великие художники, герои, гении: Джотто, Брунеллески, Леонардо, Рафаэль (все, кроме последнего, флорентийцы).
Предложение, открывающее у Вазари «Жизнеописание Микеланджело», и само прославляли как непревзойденный шедевр, блестящий образец маньеристской прозы, словно змеящейся сквозь лабиринт или низвергающейся, по мере смены придаточных, с одной ступени фонтанного каскада на другую, тем самым весьма напоминая собственную фреску Микеланджело «Сотворение мира» в Сикстинской капелле: в этом немыслимо длинном предложении Вазари повествует, как Господь ниспослал на Землю блаженного гения, равным образом одаренного во всех сферах искусства и отличающегося непогрешимой нравственностью, то есть являющего идеал для всех нас.
Несмотря на безудержные похвалы, Микеланджело был не вполне доволен тем, как Вазари представил его биографию. В ней не обошлось без ошибок, да к тому же Вазари иногда опускал события или произведения, которые сам мастер полагал важными, и, напротив, подчеркивал какие-то детали, о которых сам Микеланджело предпочел бы умолчать.
Эти погрешности проясняют, почему в 1553 году, спустя всего три года после публикации «Жизнеописаний» Вазари, появилась другая биография, «Vita di Michelangnolo Buonarroti» («Жизнеописание Микельаньоло[16] Буонарроти»), якобы написанная ассистентом Микеланджело по имени Асканио Кондиви, но, вероятно, по причине того, что Кондиви не обладал особыми писательскими способностями, частично сочиненная более талантливым литератором, Аннибале Каро. В любом случае этот новый текст обнаруживал все признаки того, что недоставало Вазари, а именно неограниченного общения с героем жизнеописания. Некоторые фрагменты воспринимаются как буквальная фиксация воспоминаний Микеланджело, вплоть до того, что книгу не без преувеличения объявляли, в сущности, автобиографией мастера.
Хотя «Жизнеописание» Кондиви, несомненно, создавалось при помощи и одобрении Микеланджело, по многим серьезным причинам – он не имел опыта публикаций и, приближаясь к восьмидесятилетнему рубежу, был поглощен другими делами, например возведением собора Святого Петра, – он явно не читал законченный текст, пока тот не вышел из печати. А прочитав, как и в случае с книгой Вазари, обнаружил ряд неточностей и опущений, которые следовало бы исправить и восполнить.