Микерия [Нильская Лилия]

Осип Сенковский МИКЕРИЯ Нильская Лилия

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Как заметил некогда В. Каверин, повесть О. И. Сенковского «Мирия Нильская Лилия», «без сомнения», почти никому не известна. Нет сомнений, что сегодня повесть известна еще меньше, чем в 1929 г., когда Каверин защищал диссертацию по Сенковскому, и в 1966-м, когда он выпускал вторым изданием свою книгу о «Бароне Брамбеусе». Настоящее издание призвано исправить это положение.

Повесть публикуется по первому изданию (Сто русских литераторов. Т. 3. СПб., изд. А. Смирдина, 1845). Отдельные опечатки исправлены по публикации в пятом томе собрания сочинений Сенковского (СПб., 1859, обл. 1858). Орфография и пунктуация приближены к современным нормам с максимальным сохранением авторского стиля. В публикации сохранены оригинальные иллюстрации.

В приложениях опубликован отрывок из рецензии Сенковского на третий том сборника «Сто русских литераторов», опубликованной без подписи в т. 71 журнала «Библиотека для чтения» (1845), а также отрывок из книги В. Каверина «Барон Брамбеус: История Осипа Сенковского, журналиста, редактора „Библиотеки для чтения“» (М., 1966).

В оформлении обложки использована картина В. Котарбинского.

ПРИМЕЧАНИЕ

Любопытные рисунки, которыми это небольшое сочинение украшено, составляют не только его типографическое украшение, но, может быть, и все внутреннее достоинство. Лучше всяких слов, могут они дать читателю понятие о древнем египетском обществе, его религии, искусствах, домашней жизни, одежде, утвари, обычаях, увеселениях. Все эти рисунки сняты на месте, с фивских памятников, с сохранением подлинного стиля. Тот, чье имя подписано в конце папируса, представляет его читателям не как рассказ, достойный их внимания по своему содержанию, но только как легкий и, по самой уже форме своей, очень скромный этюд египетской древности, где знаменитая египетская мудрость, или сокровенная философия народной веры, должна по необходимости занимать первое место.

МИКЕРИЯ Нильская лилия

Перевод египетского папирусового свитка, найденного на груди одной мумии в фивских катакомбах

Начало свитка, положенного на грудь бренным останкам лунолюбимой великой царевны Микерии Нильской Лилии, дочери покойного солнцелюбимого, мудрейшего царя Амосиса, Фараона, сиречь — земного солнца, прямого истечения Солнца небесного; равного ему по чистоте и святости существа; друга богов; светила и наставника людей; блюстителя веры и закона; могущественного обладателя Верхнего и Нижнего Египта, Нубии, Мерой, Эфиопии, Ливии, Сирии, Малой Азии и всех известных и неизвестных стран мира, земель, городов, гор, пустынь и морей, да сольется душа его как можно скорее с Душою мира. А сочинено содержание того свитка святейшим и мудрейшим великим жрецом главного фивского храма, Гамоном, по чистой совести и по точной форме, предписанной мудрецами, да возвеличится сан его на земле и на небе. А писан тот свиток недостойною рукою грешнейшего и глупейшего главы царских писцов, Ребофтенеба, да простятся ему все описки и недописки. А разрисован неподражаемою кистью придворного живописца, Копуниса, посвященного в тайны заветной мудрости и глубоко изучившего все неисповедимые символы богов, все деяния людей и разум животных. В год от первого вещественного проявления Осириса 117293-ий, месяца апофи в 14-ый день.

До начала вещей[1], было Пространство. Пространство было слито со Тьмою и Молчанием. Эти три первые существования, источник всего, составляют первую и самую таинственную триаду, или тройню бытия, которая у мудрецов именуется «Неисповедимое три». Кто понял Пространство, Тьму и Молчание, тот постиг все. Пространство, Тьма и Молчание — первая единица, три бытия, заключавшиеся в одном нераздельном бытии. На ней основана вся мудрость, или вера избранных. Храм — Пространство, мудрость — Тьма, Молчание — тайна, первое условие мудрости.

Для предхрамной толпы, Пространство выражается символом Серапис, изображением человеческого существа (бытие) с головою священного быка Аписа (чистота), шаром между рогами (мир) и прочими эмблемами, которых глубокий смысл известен только мудрейшим и благочестивейшим. Тьма, для толпы, именуется — невещественная, Буто (Латона), а вещественная, Бубасти (Геката, ночь). Молчание первоначальное, несозданное, принадлежность духа, есть Ароэри, а Молчание таинств, принадлежность мудрости — Гарпократ, которого символ — ребенок с пальцем на губах. Но Пространство, Тьма и Молчание — великое Одно в трех видах.

1

Большая часть папирусов, находимых в мумиях, начинаются, после обыкновенного предисловия, подобною этой исповедью лжеверы древних Египтян. Но только у лиц царской крови и жреческого сословия, то есть, у лиц, посвященных в Таинства, исповеди эти представляют более или менее подробное изложение заветной египетской мудрости, служившей сокровенным основанием религии Гермеса Тревеликого: у простых смертных, у темного народа или предхрамной толпы (profanum vulgus), они содержат в себе одни народные легенды о богах, известные под общим именем «мифологии», или преданиесловия, по которым, разумеется, о сущности древних языческих верований судить невозможно. При этом случае необходимо сделать общее предварительное замечание. В сокровенной «мудрости», все бытия (ens), а в предхрамной или народной вере, все боги (deus), были разделяемы на триады, или тройни. Каждый храм посвящался трем богам, одному главному и двум младшим, которые в мудрости Таинств все трое выражали одну какую-нибудь идею, состоящую из главного бытия, главной силы или причины (первый бог), ее действия (второй бог, обыкновенно богиня, супруга главного бога), и их произведения (третий бог, сын или дочь предыдущих). Этой системе деления следовало не только египетское, но и греческое язычество: два младших бога назывались в просторечии сохрамными богами, synnaioi theoi. Тройня богов, изображенная в начале папируса, — Амон-Ра (Невидимое солнце, эфир, Юпитер), — Маут (сила, творящая формы, главное свойство эфира, другими словами, жизнь, мать всего, Юнона), — и Хонсо (природа, творение, Веста), — составляли великую триаду Фив Египетских. Почти каждый город поклонялся другой триаде, которая, впрочем, всегда выражала ту же основную идею язычества, только в других видах и под другими названиями. Как речь идет здесь о знаменитой «мудрости» египетских жрецов, которая возбуждала в древних такое удивление, то кстати заметим еще, что мудростью, sapientia, называли они именно то же, что мы теперь называем философией. Разница между египетскими и греческими философами состояла преимущественно в том, что те были вместе и жрецы, а другие только ученые миряне, не осмеливавшиеся, особенно после Сократа, даже издали касаться символов веры и предметов, принадлежавших к Таинствам. О бытиях (entia), единицах, триадах, числе, атомах и прочая, они рассуждали только как о философических отвлеченностях, не показывая связи их с господствующею религией.