— Понятно, — сказал я. — Я и не предполагал, что они сами полезут внутрь двигателя, кто же так делает. Но мне казалось, что для этого используют дроны.
Она отрицательно помотала головой.
— Дронам направленный поток высокоэнергичных частиц вредит так же, как и тебе. Ты удивишься, но на самом деле человеческое тело способно выдерживать бомбардировку тяжелыми частицами намного дольше любого механизма. С чисто практической точки зрения после шестидесяти секунд нахождения в камере ты ходячий труп, но до твоего тела это дойдет только через час, и все это время ты сможешь выполнять полезную работу Дрон в таких условиях выйдет из строя меньше чем за минуту, а как только мы улетим от промышленной базы Мидгарда, восстановить сломанный дрон будет намного сложнее, чем тебя. Твой официальный статус — расходник миссии, Микки. Моя задача — в следующие двенадцать дней донести до тебя, что это означает на самом деле.
Кажется, с той минуты она стала нравиться мне немного меньше.
Говорили мы с Джеммой не только об инженерных схемах и радиационном отравлении. Когда становилось понятно, что на сегодня голова у меня переполнена техническими данными и больше в нее не влезет ни крупицы информации, мы переключались на философию, и такие разговоры были мне больше по душе.
Оказывается, люди долгое время издалека пытались приблизиться к тому, что стало центральным вопросом моей жизни. В первый день, когда мы закончили обсуждать множество способов, которыми я мог бы погрузиться в небытие, Джемма рассказала мне о корабле Тесея.
— Представь, — сказала она, — что однажды Тесей отправился в кругосветное плавание.
— Ладно, — сказал я. — Допустим, я это знаю, но для порядка спрошу: кто такой Тесей?
— Герой с Земли из очень давних времен, — ответила Джемма. — Мифы о нем считались древними еще за три тысячи лет до создания Диаспоры.
— Ага. И он поплыл вокруг света?
— Да, — продолжила Джемма. — Он отправляется вокруг света на деревянном корабле. Пока длится плавание, части корабля изнашиваются, и ему приходится постепенно их заменять. Годы спустя, когда он наконец возвращается домой, каждая дощечка в первоначальном корабле заменена новой. Вопрос. Тот ли это еще корабль, на котором Тесей отплыл в путешествие, или уже другой?
— Дурацкий вопрос, — заметил я. — Конечно, тот же!
— Хорошо, — кивнула она. — А что, если его корабль разбился в шторм и пришлось полностью строить его заново, чтобы продолжить путешествие? Это тот же самый корабль?
— Нет, — ответил я. — Это совсем другое. Если пришлось перестроить корабль целиком, то это «Корабль Тесея — 2», продолжение.
Джемма облокотилась о стол и наклонилась ко мне:
— Правда? Почему? Какая разница, заменят детали по одной или все разом?
Я открыл рот, чтобы ответить, но понял, что крыть мне нечем.
— Это ключ к полному принятию твоей работы, Микки. Ты и есть корабль Тесея. Как и все мы. В человеческом теле нет ни одной живой функционирующей клетки старше десяти лет, и с тобой та же история. Наш организм постоянно перестраивается, по одной «дощечке» за раз. Если ты и вправду согласишься на эту работу, то в какой-то момент тебя, скорее всего, полностью перестроят заново, но в конечном счете какая разница? Результат одинаков. Просто, когда расходник отправляется в бак, регенерация тела происходит в ускоренном режиме, а не растягивается во времени, как если бы он восстанавливался естественным образом. Пока сохранны воспоминания, он все равно что и не умирал. Всего лишь пережил необычайно быструю перестройку.
Не хочу, чтобы вы подумали, будто все мое обучение сводилось к разглядыванию схем и разговорам о Тесее. Были и занятные практические уроки. Например, Джемма преподала мне основы обращения с линейным ускорителем. Пострелять из настоящего ускорителя на станции я, конечно, не мог, но Джемма предоставила весьма реалистичный симулятор, на котором я убивал космических зомби, так что, когда много лет спустя мне довелось применить оружие в действии, особых отличий я не заметил. Еще она научила меня надевать и снимать вакуумный костюм. Показала, как правильно соединять между собой все части полного защитного бронескафандра. На шестой день она взяла меня с собой в открытый космос, и целый час мы ползали по корпусу станции, тренируясь откручивать и затягивать болты реверсивными гаечными ключами. Никогда не забуду, как однажды, пока мы с ней стояли кверху ногами на дне станции, я поднял глаза и увидел, что мимо, медленно вращаясь, проплывает ночная сторона Мидгарда.