— Я разве забыла упомянуть, что мы торопимся? — спросила Мэгги по коммуникатору. Я что-то пробурчал в ответ, но шевелиться быстрее не стал. Тяжелые вещи в невесомости ничего не весят, но массы они при этом не утрачивают, и при слишком быстром перемещении их несложно разбить. Как только я вошел в шлюз, внутреннюю дверь загерметизировали, и я почувствовал, как скафандр стал раздуваться изнутри: из шлюза начали спускать воздух. Когда свист выходящего воздуха прекратился, люк скользнул в сторону.
Генератор силового поля — конструкция из шести кубов, точно таких же, как тот, что был у меня в руках. Я сразу заметил, какой из них поврежден. Ближайший от входа в отсек узел украшала дыра диаметром два-три сантиметра с черными краями прямо на верхней грани куба. Я поднял взгляд. В крыше отсека зияла дыра чуть большего диаметра. Луч голубоватого света врывался сквозь нее и подсвечивал поврежденный куб словно прожектором.
И в этот момент начало припекать кожу.
Поначалу ощущение было не слишком сильным. Как говорили и Джемма, и Мэгги, человеческому телу нужно время, чтобы отреагировать на острое радиоактивное отравление. Я выдернул кабели покалеченного куба, отщелкнул фиксаторы и без труда вытащил его. Но когда я попытался поставить на место новый узел, я, должно быть, подставил голову под голубой луч.
Через десять секунд я ослеп.
Кожа на руках к тому времени начала вздуваться волдырями, и осязания я тоже почти лишился. Я вставил узел в гнездо и подсоединил один провод, но когда взялся за второй, не смог найти, куда его надо воткнуть. Несколько секунд я в нарастающей тихой панике шарил вокруг, держа кабель в руке, пока не услышал в приемнике голос Мэгги:
— Барнс, с тобой все в порядке?
Я попытался крикнуть: «Нет!», но язык во рту так распух, что мне удалось издать только стон.
— Стоп, — скомандовала она. — Не дергай кабель.
Я остановился, точнее, попытался. Меня била сильная дрожь, и я не мог стоять неподвижно.
— Камера у тебя на шлеме все еще работает. Встань так, чтобы я видела, чем ты занят.
Я нащупал грань куба и наклонил голову в ту сторону, где, по моим предположениям, находился разъем.
— Отлично, — сказала Мэгги, — оставь камеру в этом положении. Теперь передвинь соединительный кабель влево. Примерно на десять сантиметров.
Я протащил кабель по полу отсека.
— Хорошо, — сказала Мэгги. — Теперь сдвинь на три сантиметра вперед.
Попал.
— На сантиметр назад и надави.
Я почувствовал, как кабель со щелчком вошел в разъем.
— Великолепно, — объявила Мэгги. — Силовое поле… восстановлено. Отличная работа, Барнс. Теперь постарайся расслабиться. Сейчас мы отправим кого-нибудь вытащить тебя.
Расслабиться на удивление сложно, когда все тело изнутри жжет как огнем. Если бы в тот момент я сумел отстегнуть шлем и убрать давление воздуха, я бы так и сделал, но руки перестали меня слушаться, а пальцы раздулись, как сардельки, — я не мог их согнуть. Поэтому я плавал по отсеку, дрожа всем телом, стеная и скрежеща зубами, и ждал, пока кто-нибудь вернет меня обратно в мир.
Я понимал, почему меня насильно заставили выгрузить сознание, прежде чем позволить мне умереть. Джемма и это объяснила. Знания и опыт, приобретенные в критической ситуации, — бесценны, и никто не даст им погибнуть вместе с моей текущей инкарнацией.
Однако случаются и такие штуки, которые и вправду лучше забыть.
Ситуация была уже не столь критической, когда я выбрался из бака, превратившись в Микки-2. Силовой генератор работал, обстановка на «Драккаре» вернулась к норме — если, конечно, не брать в расчет тридцать четыре человека, в той или иной степени страдающих от поражения лучевой болезнью, поскольку они оказались в неподходящей части корабля, когда отключилось силовое поле. Тем не менее в носовой броне по-прежнему зияла дыра, и для того, чтобы свести на нет все наши достижения, достаточно было еще одной случайной пылинки. Поэтому, едва я пришел в сознание и восстановил телесные функции, Мэгги с ее людьми снова затолкали меня в вакуумный скафандр и вручили канистру высокоплотного, напичканного нанитами материала для установки аварийных заплат. После пятиминутного инструктажа, как им пользоваться, меня отправили наружу.
Наибольшей интенсивностью поток протонов, разгоняемый силовым полем и обтекающий корпус, обладает на высоте около двух метров. Мэгги посоветовала мне плотнее вжиматься в корпус, и тогда, если повезет (и если в меня не врежется очередная космическая частица), я смогу избежать смертельной дозы излучения и даже выжить. Я честно попытался. Вместо магнитных кошек на ботинки, которые использовали мы с Джеммой, лазая по корпусу станции «Гиммель», Мэгги выдала мне наколенники и наладонники. Я выбрался через носовой люк и пополз по корпусу в сторону пробоины: до нее оставалась примерно сотня метров.