Казалось бы, тут я должен испугаться, но ничего подобного. Эта часть переживаемого мной опыта больше всего похожа на сновидение.
Мы разговариваем с шелкопрядом — во всяком случае, пытаемся поговорить. Рот у него движется, оттуда вылетают звуки, которые вроде бы складываются в слова, но я не могу уловить их смысл. Я прошу его остановиться, говорить помедленнее, немного разборчивее — тогда наконец я смогу его понять. Но он меня не слушает. Он говорит и говорит, пока у меня не начинает болеть голова. Я смотрю на костер. Тот горит как в запущенном задом наперед видео: дрова становятся целыми, дым из воздуха всасывается обратно. Когда я снова поднимаю взгляд, гусеница тает, растворяется в воздухе, становится все менее плотной, пока от нее не остается одна улыбка.
В конце концов исчезает и улыбка, и я проваливаюсь в другой, более глубокий уровень сновидения, которое время от времени вижу уже много лет. Я снова Микки-2, и я ползу по внешней обшивке корабля по направлению к шлюзу; кожа отслаивается кусками, и кровь из поврежденных сосудов орошает тело, как пот при высокой температуре, я захлебываюсь кровью, она наполняет рот, стекает в горло и легкие. Я останавливаюсь и тянусь к застежкам шлема. Пальцы раздулись как сардельки, их растопырило в разные стороны, но мне удается отщелкнуть одну, а затем и вторую клипсу. Шлем улетает прочь, и абсолютный вакуум высасывает из меня все до капли.
Воздух.
Кровь.
Кал.
Внутренние жидкости.
Казалось бы, теперь я должен умереть, но почему-то не умираю и не могу понять почему.
Я разлепляю запекшиеся губы и втягиваю полные легкие пустоты. Но прежде чем заорать, я внезапно просыпаюсь, весь в холодном поту, и продолжаю всматриваться широко раскрытыми глазами в непроглядную тьму.
12
Микки-2 был самой короткой моей инкарнацией.
Во всяком случае, до сих пор.
Микки-3 — самой долгой.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы свыкнуться с гибелью Первого. Невозможно забыть первый поцелуй и все такое. Вот и первая смерть так же незабываема, а у меня она выдалась довольно-таки травматичной. Казалось бы, смерть Второго уже не должна была оставить столь глубокий след, я ведь даже не успел привыкнуть к новой инкарнации; однако простого знания о предсмертных муках Первого оказалось достаточно, чтобы взрывная декомпрессия показалась мне неплохой идеей. В первые недели жизни Третьим я бесцельно шатался по базе в жутко тоскливом настроении, вздрагивая от любого громкого звука и ожидая, что непременно случится нечто ужасное.
Однако время шло, недели превратились в месяцы, а месяцы — почти в год, скудный на события, и ничего ужасного так и не случилось. Самое забавное, что даже напряженное ожидание внезапной насильственной смерти в конце концов становится скучным.
Примерно в то же время мой интерес к всеобщей истории превратился в мрачное увлечение хрониками погибших колоний. Вы скажете, что подобные материалы не станут держать в корабельной библиотеке — они вроде как подрывают моральный дух колонистов, — тем не менее они там были. Учителя в школе не рассказывали нам о провалах. Я бы не назвал информацию, которую нам скармливали, пропагандой в точном значении слова, но на каждом уроке, от биологии до истории и физики, преподаватели умудрялись ввернуть что-нибудь о важной и благородной миссии Диаспоры и подчеркнуть, что сообщество шло победным маршем от успеха к успеху, завоевывая по раскручивающейся спирали очередные новые территории. Напрямую ничего не говорилось, но подразумевалось, поэтому я с удивлением узнал, что за последнюю тысячу лет провалов было едва ли не столько же, сколько удачных попыток.
Когда колонисты загружаются на корабль вроде «Драккара», на самом деле они понятия не имеют, что ждет их в конце пути. Физика двигателей на антивеществе диктует определенные параметры, а производство антиматерии безумно сложно и затратно, поэтому перед запуском в космос корабля с колонистами нельзя отправить наобум пробную экспедицию к подходящей звездной системе для разведки условий до основного полета. Вот и приходится довольствоваться наблюдениями со своей планеты. Мы, например, когда покинули Мидгард, знали, что направляемся к желтому карлику. Знали, что вокруг звезды вращаются три небольшие скальные планеты и одна из них расположена на границе зоны обитаемости. Знали, что на планете, являющейся целью нашего путешествия, есть водные испарения и некоторое количество свободного кислорода в атмосфере, из чего сделали вывод, что там наверняка существует какая-нибудь форма жизни.