Я не сразу соображаю, что для нее вопрос не риторический.
— Гм, — мычу я. — Нет.
— Огромный, — говорит Кошка. — Вот какой.
К этому времени я почти доел пасту. А голод никуда не делся.
— В общем, у меня на сегодня такие развлечения, — подытоживает Кошка. — А ты что собираешься делать? Придумал наконец, как провести выходной?
— О, у меня грандиозные планы, — уверяю я. — Буду болтаться туда-сюда, периодически попивая протеиновый коктейль, и ждать, каким новым способом моего убийства разродится Маршалл. Еще один денек в раю.
Кошка смеется, но смех у нее недобрый. Так смеются над человеком, который забавно грохнулся, поскользнувшись на льду.
— Ну так расскажи, — говорит она, доедая остатки своего завтрака, — каким ветром тебя занесло в расходники?
Я подумываю отговориться очередной чушью о служении и долге, но почему-то мне становится стыдно, и желание соврать Кошке пропадает. Пожав плечами, я говорю ей правду:
— Мне нужно было убраться с Мидгарда. Это был единственный способ.
— Вот оно что, — кивает она. — Понимаю.
Я киваю в ответ, переворачиваю кружку и ловлю ртом остатки пасты.
— Погоди, — говорю я чуть погодя. — Что ты понимаешь?
— Почему ты завербовался, — поясняет Кошка. — Ты же был преступником? Убил кого-то или типа того?
Ну вот опять.
— Нет, — устало говорю я. — Никого я не убивал.
— Ладно. Что тогда? Рэкет? Вооруженное ограбление? Преступления на почве секса?
— Нет на все три вопроса. Я не преступник. Если бы я им был, думаешь, меня бы зачислили в первую экспедицию с Мидгарда для основания новой колонии?
— В качестве расходника? Возможно. В период тренировок я слышала, что кандидата на эту должность собирались назначить принудительно.
— Да, — говорю я, — до меня тоже доходили такие слухи. И тут возникает вопрос о твоей вменяемости, раз уж ты позволила сексуальному маньяку, убийце и вымогателю переночевать у себя дома.
Она усмехается.
— А я и не утверждала, что самая умная.
Я провожу пальцем по внутренней стороне кружки, чтобы собрать прилипшие остатки пасты.
— Обалдеть, — замечает Кошка. — Да тебе и правда нравится эта бурда!
Я морщусь.
— О да. Я ее просто обожаю.
Она начисто выскребает поднос, чтобы подобрать последние кусочки подгоревшего батата.
— Я никогда не считала тебя убийцей, — заявляет она. — Вряд ли в экспедицию отправили бы преступника, хотя бы из нежелания портить генофонд. Однако большинство людей, с которыми я разговаривала, не поверили, что нашелся настоящий доброволец. Трудно представить нормального человека, который просто взял и согласился на такую работу. Джиллиан была уверена, что ты заключенный или другой какой маргинал, а лапшу о том, будто ты сам согласился стать расходником, вешали нам на уши для того, чтобы мы не подвергали тебя остракизму или вроде того.
— Ха, — фыркаю я. — И сработало отлично.
Она возводит глаза к потолку.
— Да ладно, не прибедняйся. У тебя есть друзья. Я видела тебя с Гомесом, да и Нэше ты нравишься. Однако ты все еще не ответил на мой вопрос. О чем ты думал, когда согласился стать официальным манекеном для краш-тестов в нашей колонии?
Теперь я мог бы рассказать ей, что на самом деле привело меня в кабинет Гвен.
Мог бы, но не стану. Возможно, иногда стоит немного приврать, чтобы представить себя в более выгодном свете.
— Как знать? — говорю я. — Может, я идеалист. Может, я искал способ внести посильную лепту в процветание Альянса.
На этот раз Кошка хохочет в голос.
— Ну и как, — спрашивает она, — удалось? — Затем она становится серьезной, смотрит на свой пустой поднос и переводит взгляд на меня: — На самом деле я считаю, что дела у тебя обстоят неплохо. Во всяком случае, лучше, чем у Джиллиан, Роба и Дугана.