И Акли перенес девочку через две-три лужи, пока, наконец, они не добрались до первой одинокой скамейки под огромным платаном, чья крона заботливо склонялась над скамейкой, на которой было вырезано столько имен и инициалов, что не было им числа. И хотя рунические письмена Амура самые простые на свете, и все видят их и всякий может прочесть на скамейках, на зарубцевавшихся ранах на коре деревьев - все же каждая буква этих надписей- тайна.
- Вот здесь нам никто не помешает поговорить, - сказал Акли. - Люди здесь почти не ходят.
Они рядышком сели на скамейку.
- Смотрите, смотрите! - вдруг восторженно вскричала девушка, увидев белку, карабкавшуюся на дерево напротив. Однако Миклоша в этот момент ни капельки не интересовала проворная белка. Он серьезным, пожалуй, даже печальным взглядом посмотрел в глаза Илоны Ковач.
- Давайте оставим на время эти пустяки, Илушка. Вы стали уже взрослой девушкой, пора вам подумать и о женихе. Вы стоите на пороге очень важного решения, поэтому сделайтесь серьезной и слушайте меня внимательно.
- Уже, слушаю вас внимательно! Вот посмотрите сами на меня!
С этими словами она насупила брови, наморщила лобик, вытаращила глазки и опустила вниз уголки рта, точь-в-точь изображая хозяйку пансиона. Она была так прелестная в этой своей игре, что Акли пришлось поспешно отвести от нее взгляд.
- Я хотел бы от вас, - сказал он, - прежде всего искренности. Пообещайте, что все так и будет!
- Обещаю, - отвечала девушка, в точности подражая голосу мадам Сильваши.
- У вас есть одна тайна, барышня. - Он украдкой, но испытующе посмотрел на нее. Девушка вздрогнула, с лица сбежало все напускное, и оно густо покраснело, а головка стыдливо поникла.
- Откуда вы об этом знаете? - пролепетала она едва слышно.
- Значит - правда? - с болью в голосе вскричал Акли. - Вы любите его?
- Чуточку, - призналась Илонка, - пожала плечами. - А что, это такой великий грех? Упрямо переспросила она. Акли не отвечал, в глазах у него все помутилось, деревья заплясали в странном хороводе, и даже крыши домов, стоявших по-за деревьями парка, пустились в пляс вместе с дымящимися печными трубами, норовя наскочить друг на друга, словно бодающиеся быки. В висках у Акли застучали молоточки, а голова закружилась.
- Это мне как раз и было важно знать, - пролепетал он невнятно, весь бледный. - Только это... Больше ничего!..
Он умолк, глядя перед собой в одну точку, тупо, ничего не выражающим взглядом. Перепугавшись, не выдал ли он того, что кипело у него в груди, он поспешил взять себя в руки и с напускным безразличием спросил:
- И когда это произошло?
- Прошлой зимой.
- При посредничестве мадемуазель Сепеши?
- Да. Она знает об этом. Но виновна во всем только я одна.
Акли подавил готовый вырваться из груди вздох, а затем, словно врач к болезненной операции, приступил к исполнению своего служебного долга.
- Я уполномочен, барышня, известить вас, что предмет нашей с вами беседы был сегодня в Бурге.
- Кто? Какой предмет? Клара Сепеши?
- Нет, не Клара. А он сам, собственной персоной.
- Он? Как это? Как это?
- Да, да - он! Ваш любимец, предмет вашего обожания. Явился и во всем признался. В присутствии его императорского величества.
Тут девушка не выдержала и, звонко рассмеявшись, вскочила.
- Ой, да перестаньте же вы, Клипи-Липи! Так перепугать меня! Вы - злой человек! С вашими дурными шуточками. Только теперь я вижу, что вы меня разыгрываете.
- Клянусь вам, что он действительно был там.
- Но кто мог доставить его туда?
- Сам явился и устроил грандиозный скандал!
- Кто? Бидон с вареньем?
- Какой еще бидон? Какое варенье?
- Варенье? То самое, о котором я вам все время твержу.
- Ничего не понимаю, - снова забормотал Акли смущенно.
- И я тоже. О чем, собственно, мы с вами говорим? Разве не о нем?
- Нет, конечно!
- Но вы же спросили меня о моей тайне? А у меня только эта тайна и есть. Значит вы ничего о ней не знали? А какой же вы нехороший! Так обмануть меня. А я, глупышка, все вам разболтала.
Она и смеялась и сердилась, надув губки и гневно грозя кулачком.
- Ну погодите, отольются кошке мышкины слезки!
Акли же так обрадовался столь неожиданному обороту дела, что даже облизнулся. Будто ему самому мазнули медом по губам.
- И никакая вы не глупышка! А настоящий маленький мудрец. Совершенно точно. Я тоже заметил, что вроде мы о двух разных вещах говорим. Ну ничего, мало-помалу разобрались. Однако давайте рассмотрим поближе сначала одну из этих двух вещей. Так что же там было с этим вашим бидоном варенья?
- Не скажу! - топнув ножкой, заявила девушка. - Теперь уж ни за что!
- А если я очень, очень попрошу.
- И тогда нет.
-Плачу за добро добром. Не за так прошу. А ну взгляните, что у меня в руке.
Акли развернул ворох шелковой бумаги, в которую была укутана виноградная гроздь, принесенная им с собой. Ягодки винограда соблазнительно заулыбались девушке. И она готова была съесть их взглядом.
(Да какой ей еще жених! - успокаиваясь, подумал Акли.)
- Это посылает вам император. Но я вручу вам его подарок, если вы мне скажете всю правду.
Илонка пыталась удержать себя. Некоторое время она раздумывала, украдкой поглядывая на кисточку раннего винограда.
- Ну ладно, давайте его сюда, вы, любопытная Варвара!
- Ладно, берите вы, сластена.
- Но ставлю условием, чтобы вы никогда и никому об этом не проговорились. Иначе я умру от стыда, если кто-то чужой будет знать мою тайну.
- Не скажу никому.
- Клянетесь?
- Клянусь своей душой.
- Да откуда у вас быть душе-то?
- Теперь конечно у меня ее больше нет: отдал ее вам вместе с этой гроздью.
- Ну хорошо, слушайте. Так и быть облегчу свою душу от греха.
- Я весь внимание.
- Нет, погодите, прежде попробую, каков этот ваш виноград. Э, знаете, идите-ка вы со своим виноградом. Он же кислый! Словом, дело было так. Погодите, нет тут никого поблизости? Как будто что-то хрустнуло в кустах. Может быть кто-нибудь подсматривает за нами?
- Чудится вам! Ищете подвода избежать чистосердечного признания? Нет, нет, барышня, извольте исповедываться!
- Но если мне так совестно? Я кажется сгорю от стыда.
И то правда, бедняжке это стоило такой тяжелой душевной борьбы: она и краснела, и бледнела, закрывала лицо полой мантильи и так и говорила, из-под нее. Словом, была это настоящая комедия да и только. Хотя все дело сводилось всего лишь к невинной озорной проделке...
В комнате Илонки висело большущее стенное зеркало. На самом же деле - это была потайная дверь. Подружки (то есть Илона и Клара Сепеше) подозревали это, и Клара до тех пор нажимала на багет зеркала, пока не нащупала тайную кнопку. Пружина щелкнула, зеркало повернулось, и через открывшееся отверстие оказывается можно было проникнуть в соседнюю с комнатой кладовую. Смелей! Шепнул им дьявол-искуситель. Они пробрались в кладовку и нашли там... целый бидон сливового варенья. С тех пор, почувствовав аппетит, они с Кларой частенько тайком забирались в кладовку полакомиться сладким вареньицем. Мадам же постоянно недовольно ворчала и жаловалась, что сливовое варенье непонятным образом тает буквально на глазах. Предполагала даже, что его крадут мыши.
Акли от души рассмеялся над признанием Илонки, так что и солнце и травинки захохотали вместе с ним.
Только одна ящерица смотрела на них из-под листка подорожника очень серьезными бусинками-глазками.
- Ну, вот, я не говорил, что вы - лакомка! А? - веселился Акли. - И какой ужас: у такой маленькой сладкоежки вдруг появляется жених!
- Неужели это... правда? - вся похолодев, спросила девушка.