В России доктор Беккер занялся медицинской практикой, а его сын, которого на русский лад стали именовать Семеном Ивановичем, избрал военную карьеру. Во время Отечественной войны 1812 года он служил в Низовском казачьем полку, был ранен и вышел в отставку в чине подполковника. Возможно, по протекции друзей отца С.И. Беккер поступил на службу в московский приказ общественного призрения, где проработал на разных должностях несколько десятилетий. В мае 1844 года он был назначен смотрителем Старо-Екатерининской больницы «для чернорабочего класса людей». С.И. Беккер оставался на этом посту до конца своих дней (он умер в апреле 1854 года). Луиза Флориановна на много лет пережила своего супруга.
У Семена Ивановича была большая семья — три сына, три дочери. Он старался дать им хорошее образование. Сыновья ходили в гимназию, дочери, по обычаю тех лет, обучались на дому. Гувернантка, дочь итальянского архитектора Кампорези, научила Катю свободно говорить по-французски. Сам С.И. Беккер, по-видимому, не любил рассуждать о «высоких материях» и был человеком «строгих правил». Но его дети общались с сослуживцами и знакомыми отца, среди которых встречались люди примечательные. К ним относился прежде всего знаменитый врач и филантроп Ф.П. Гааз (1780 — 1853), который посвятил свою жизнь облегчению участи арестантов, отправляемых из Москвы на каторгу в Сибирь. Нравственный подвиг Гааза не мог не повлиять на юную Катю. Михаил-младший вспоминает, что Екатерина Семеновна до глубокой старости вспоминала о «святом докторе» и бережно хранила подаренную им книгу[19].
К своему коллеге Беккеру часто заезжал доктор Н.Ф. Кетчер, который медициной занимался скорее по обязанности и увлеченно переводил на русский язык сочинения Шиллера и Шекспира, писал статьи для журналов. Подрастающим детям Беккера он привозил не только «конфекты», но и — тайком от родителей — сочинения А.И. Герцена и другие «вольнодумные» публикации. Катя с интересом слушала «вольтерьянские» рассуждения Кетчера и читала привозимую им литературу.
К семнадцати годам Екатерина Беккер превратилась в миловидную, начитанную, отнюдь не «кисейную» барышню, обладавшую твердым характером и определенными взглядами на жизнь.
Как и где познакомились Екатерина и Николай? Можно предположить, что это произошло в 1840 — 1842 годах, когда молодой инженер подолгу жил в Москве, участвуя в подготовительных работах по «соединению рек Волги и Москвы». Выше уже упоминалось, что С.А. Беккер во время войны 1812 года служил офицером в одном из казачьих полков. Возможно, у него и у Николая Миклухи оказались общие знакомые из казаков, которые привели инженера-путейца в дом подполковника. Однако это всего лишь догадки. Несомненно одно: брак Николая и Екатерины не был скоропалительным. Николай не раз встречался со своей будущей невестой, наблюдал, как она расцветает и хорошеет, знакомился с ее привычками и взглядами и нашел в ней, как тогда выражались, родственную душу. Не исключено, что еще до отъезда на строительство железной дороги Николай сделал Екатерине предложение и получил ее согласие, так как вскоре по приезде отпускника в Москве сыграли свадьбу.
Венчались они 14 апреля 1844 года в Воскресенской церкви, что при Екатерининском богадельном доме на Сретенке[20]. Николаю Ильичу исполнилось тогда 25 лет, Екатерина Семеновна была на восемь лет моложе супруга. Н.И. Миклуха привез жену к месту своей службы, в деревню Языково Боровичского уезда Новгородской губернии. Здесь он снял комнаты в доме помещика Н.Н. Евстифеева — владельца усадьбы Рождественское, расположенной в этой деревне[21]. Деревня Языково раскинулась по берегам карстовой речки Шегринки (притока Меты), в холмистой местности, в окружении полей, болот, хвойных лесов и холодных голубых озер. Жизнь текла здесь спокойно и неторопливо. Но всего лишь в нескольких верстах от Языкова, в районе будущих станций Окуловка и Угловка, развернулось строительство железной дороги. Там сотни рабочих вручную копали и перемещали землю для устройства железнодорожного полотна, сооружали отводные канавы на заболоченных участках, прорубали просеки сквозь дремучие леса. Дотоле непуганые звери — медведи, олени, лоси, дикие козы — постепенно отступали от человека подальше в чащобу, над строительством кружили растревоженные орлы…
2 июля 1845 года у молодой четы родился первенец, названный Сергеем. А год спустя, 17 июля 1846 года, на свет появился их второй сын — герой нашей книги[22]. Благодаря этому событию скромная усадьба оказалась вписанной в энциклопедии всего мира. При крещении в церкви Николая Чудотворца, расположенной на погосте Шегрина Гора, младенца нарекли Николаем[23]. Его восприемником был тесть Евстифеева — боровичский помещик генерал-майор А.Н. Ридигер из известного в России дворянского рода. В наши дни к этому роду принадлежал патриарх Алексий II (Алексей Михайлович Ридигер), умерший в 2008 году.
Глава вторая.
С ОТЦОМ И БЕЗ ОТЦА
Инженер-романтик и его семейство
Жители Окуловского района Новгородской области (сюда по современному районированию входит деревня Языково) справедливо считают Н.Н. Миклухо-Маклая своим земляком и ежегодно празднуют день его рождения. Но Коля недолго жил в усадьбе Рождественское. Уже 10 августа 1846 года его отец был назначен помощником начальника опытного пути от центра Петербурга до пригородного Александровского механического завода, где сооружались локомотивы и подвижной состав для прокладываемой магистрали. К осени семья Н.И. Миклухи переселилась в столицу на казенную квартиру.
В мае 1847 года опытный путь был продлен до села Колпина. Если вначале его использовали главным образом для испытаний и обкатки локомотивов, вагонов и платформ, то теперь стали также перевозить пассажиров и грузы. 18 марта 1848 года граф Клейнмихель предписал «капитану Миклухе заведовать С.-Петербургскою станциею и двенадцатью верстами пути от станции до Колпино»[24]. Так Николай Ильич стал первым начальником вокзала, возводимого тогда по проекту архитектора К.А. Тона.
Между тем у Миклухи произошло очередное прибавление семейства. 11 мая 1849 года у него родилась дочь Ольга. В августе Николай Ильич был переведен в Южную дирекцию Петербургско-Московской железной дороги и назначен начальником опытного пути между Вышним Волочком и Тверью протяженностью 112 верст. Несмотря на недостроенность объектов, он сумел наладить на этом участке товарное, а затем и пассажирское сообщение. Под бдительной опекой матери трехлетний Коля и четырехлетний Сережа наблюдали удивительное, пугавшее тогда многих зрелище — приход и отправление поездов. «Был очень здоров до трех лет, — вспоминал о своем раннем детстве герой нашей книги, — но после лихорадки, полученной в СПб. весной, остался хворым. Неохотно, но скоро выучился грамоте у матери»[25].
В октябре 1850 года случилось событие, которое, возможно, назревало уже давно: инженер-капитан Миклуха прогневил чем-то начальника Южной дирекции генерал-майора Н.О. Крафта. Не вникнув в суть дела, Клейнмихель тотчас же отстранил строптивого инженера от должности и отправил его в резерв, в распоряжение 1-го (Петербургского) округа путей сообщения.
Около года Николай Ильич ожидал нового назначения. Куда пошлет его грозное начальство? Не вынудит ли подать в отставку? Несколько успокаивало то обстоятельство, что вместе с группой инженеров он в декабре 1850 года — возможно, по инерции — был награжден орденом Святой Анны 3-й степени. Но Клейнмихель был способен на любую выходку. Из-за его грубости, невежества и самодурства ушел, например, в отставку и оставил карьеру путейца «сосед» Миклухи на строительстве железной дороги инженер-капитан А. Поссе.
19
Отрывки воспоминаний о Н.Н. Миклухо-Маклае его брата Михаила Николаевича / Сост. Д.С. Миклухо-Маклай (далее — ОВ) // АРГО. Ф.6.0п.4.Д. З.Л. 12-12 об.
22
Здесь и далее даты жизни и деятельности Н.Н. Миклухо-Маклая даются по старому стилю в период его пребывания в России и по новому (григорианскому) — во время заграничных путешествий. —
25
[Краткая автобиография Н.Н. Миклухо-Маклая] // Отдел письменных источников Государственного исторического музея (далее — ОПИ ГИМ). Ф. 329. Д. 27. Л. 2. Процитированная автобиография написана от третьего лица в конце 1873 года. Впервые опубликованный в 1910 году без комментариев, этот текст до недавнего времени воспринимался биографами ученого как очерк, основанный на воспоминаниях его друзей и знакомых. Ознакомление с рукописью позволило нам установить, что она написана характерным для тех лет почерком Н.Н. Миклухо-Маклая. См. об этом: