Михаил Деревянко
ГАДКИЕ АНТИПОДЫ
Жизнь капитана Стартона была посвящена поиску братьев по разуму. Подходящую планету он нашел всего в двухстах парсеках от Земли. Состав воздуха, климат, растительность - курорт, а не планета. Стартон поспешил объявить ее свободной колонией Земли и разбил лагерь для астронавтов. На орбите остался болтаться корабль с вахтенными да еще челнок-лаборатория профессора Делора. Делор тоже искал разумную жизнь, но не в просторах космоса, а в пробирках. Правда, пробирки эти он любил помещать в самые различные космические состояния. Профессора астронавты видели редко; еще реже слышали его тихий говорок. Время он проводил на орбите, у себя в челноке, выписывающем замысловатые фигуры - для особой чистоты эксперимента. Как-то утром Делор спустился с орбиты к Стартону в лагерь и устроил переполох. - Я нашел их! - кричал он неожиданно прорезавшимся петушиным голосом. Нашел! Я обнаружил разум! - Что? Где? - Стартон налил воды в стакан и чуть не силой заставил профессора отхлебнуть. - В антимире! - Разумные существа в антимире? - Да! - И что, их можно увидеть? - У меня в лаборатории! С помощью хроноспектробинокуляра! Через полчаса Стартон уже был в профессорском "доме". С капитаном увязалась младший пилот Лола, более любопытная, чем любознательная, но в любом случае - очаровательная. Делор трясущимися руками настроил окуляр, и астронавты приникли к нему. Вначале мелькали какие-то призраки, но вдруг изображение прояснилось. О, господи! Шевелящийся клубок червей, черная слизь, пульсирующая жижа... Лола ойкнула и по стенке сползла на пол. Делор поспешил выключить аппарат. - Коллеги, что тут такого? - говорил он, помогая Лоле и Стартону прийти в себя. - Раз они живут в антимире, значит, это наши антиподы и, естественно, они вызывают антипатию. - Я всю жизнь мечтал встретить разумных существ, - бормотал Стартон. Но эти... Делор пожал плечами. Прошло земных полгода, и вот однажды мечта Стартона осуществилась. На великолепном звездолете прилетели гуманоиды - высокие, светлокудрые, голубоглазые. Улыбки не сходили с их лиц. Ни тени высокомерия, ни малейшей агрессии... Стартон встретился с капитаном светлокудрых Берком в непринужденной обстановке, и тот покорил его своим обаянием. Ночью Стартон не спал и долго размышлял о перспективах сотрудничества с инопланетянами. Он был счастлив. И вдруг тишину нарушили взрывы и выстрелы. Стартон бросился к окну: на лагерь пикировали челноки светлокудрых. Яркая вспышка в небе не оставила сомнений: орбитальная станция землян - взорвана. Еще взрыв, совсем рядом, и Стартон потерял сознание. Очнулся он среди своих. Здесь были все, кроме Делора, который, по-видимому и не догадывался о происходящем, сидя в своей лаборатории, а, может, отдыхая в ней же. К пленникам вошел Берк, лучезарно улыбаясь. - Предатель! - прохрипел Стартон. - Приятно слышать такие слова от врага. - Врага?! - До чего вы наивны, капитан. Наши расы настолько похожи, что конкуренции не избежать. То, что нужно вам, нужно и нам. - Космос большой, - возразил Стартон. - Мы могли бы договориться. - Договариваются с равными, а мы превосходим вас, - ответил Берк. - Вы не нужны нам. Через час вы умрете. Вышел. Пленники молчали. Любой разговор был бы сейчас кощунством. Каждый старался уединиться со своими мыслями, и Стартон не хотел никаких слов. Но попрощаться хотя бы с Делором надо, и он включил рацию, встроенную в часы. - Прощайте, Делор! - Одну минуточку! - профессор заволновался. - Я, конечно, не могу освободить вас силой оружия, но... Коллеги! Я вас отправлю в антимир! Передайте остальным. - Делор хочет освободить нас, переместив в антимир. Стартон не успел договорить, как Лола взвизгнула: - Только не это! Там... Гадкие, гадкие антиподы! - Лично я уже привык к ним, - сказал Делор. - И это шанс, коллеги. Я сделаю "окно" в антимир и буду держать его десять секунд. Вы должны успеть. Бибабурдо с наслаждением вывернулся наизнанку и подставил внутренности под мощный поток позитронов. Пришлось-таки поволноваться из-за этих мерзких пришельцев, невесть откуда свалившихся к ним. Бр-р... Какие они сухие, волосатые, омерзительно-белые. На Совете все хотели умертвить гадов. И только он, Бибабурдо, усомнился в целесообразности такого решения. - Отправим-ка их в антимир, - предложил он Совету. - Вроде гуманный акт, а с другой стороны - что их ждет хорошего в этом антимире... Первым очнулся Стартон и растормошил остальных. Сознание еще удерживало смутные образы черных склизких тварей. "Куда же нас теперь занесло?" подумал капитан. Луг, ромашки, вроде, вьюнки... Небо голубое... - Да это же Земля! - заорали земляне. - Наша Земля!!! Когда радость поутихла, они подняли головы к небу, словно молясь за профессора Делора.
Николай Большаков
УЕЗДНАЯ ИСТОРИЯ
Направо пойдешь - убиту быть, Налево пойдешь - коня потеpять, Прямо пойдешь Что должно было бы произойти, пойди Иван прямо, было неизвестно, потому-что там, на месте вытершихся от времени букв, красовалась обильная воронья погадка. И вообще кругом было полно вороньих следов - на пыльном гравии съездов, на подпирающих большой валун булыжниках, на серой выцветшей траве, на вычищенных вечно стелющимся по земле песчаным ветром белых черепах, разбросанных тут и там... Иван посмотрел на небо. Небо было чистое и голубое. В вышине плавно описывала круги маленькая черная точка. Таял в синеве инверсионный след. Слева из-за леса поднималось солнце, справа, у самого горизонта, где степь сливалась с небом, торчала уродливым решетчатым пальцем геодезическая вышка. Одному Перуну ведомо, откуда здесь, в степи, посреди прямого и ровного двухрядного шоссе, взялся этот камень из глубины веков, заросший по бокам серебристо-зеленым мхом, словно впаяный в асфальт, с странными полустертыми словами, выбитыми неровной угло ватой кириллицей... А за спиной рычал дизелем на холостом ходу бортовой КамАЗ, и напарник за занавеской беспокойно заворочался... Из-за валуна вышел старец. Это был именно старец - не старик, не дед, а именно старец - седой и благообразный. Он был высокий и тощий, опирался на толстый резной посох; легкий ветерок развевал ветхий, но аккуратный плащ на его плечах. - Здравствуй, молодец! - голос старца был высокий, дребезжащий и вовсе не благообразный. - Здравствуй, дедушка, - сказал Иван. - Подвезти надо? - Спасибо, молодец, не надо. Поговорим немного? - Поговорим. - Иван вытащил пачку "Стюардессы", протянул старцу. Старец помотал головой. - Не употребляю. А звать-то тебя как? - Иваном. - Иван закурил, выпустил струю дыма в радиатор. - А вас? - Дедом Всеведом кличут. Так вот, Ванюша, разговор у меня к тебе. Иван молча пускал дым. - Нелюбопытный ты, Ванюша. Ну, да это ничего. Понимаешь, Ванюша, дело одно надо сделать. Сильные люди надобны. Ты, я вижу, парень крепкий... Такие нужны. - Зачем? - Видишь? - старец простер руку на северо-восток. Там, прямо между солнцем и лесом, вырастали из утреннего рассеивающегося уже тумана башни огромного черного замка, похожие на стопки очень толстых блинов, увенчанные островерхими треугольными крышами с шпилями. - Там живет Кощей. Слышь, Ваня, он там трех царевн прячет. Царевны-то красавицы, умницы, а этот гад старый их так и сгноит в девичестве... голос старца сделался совсем масляным. Иван последний раз затянулся, втоптал окурок в асфальт. На мгновение он представил себя: на кауром коне, с тускло блестящим кладенцом и золоченым круглым щитом, в сверкающем бахтерце и шишаке с бармицей. А поперек седла - царевна в белом сарафане... - Мать! Я тут с тобой трепаться буду, а у меня арбузы гниют! Иван сплюнул и полез в кабину. Старец проводил взглядом уезжающий КамАЗ, и сел в тени от камня. Но прежде, поплевав на рукав кафтана, стер засохшее черно-белое пятно, и с удовольствием перечитал последнюю строчку: "Прямо пойдешь - ну и дурак!"