Точно так же в исследовании террористов-смертников в Израиле 2003 года было установлено, что они отнюдь не принадлежали к нищенствующим слоям населения. Более половины террористов-смертников имели образование выше средней школы по сравнению с менее чем 15 процентами палестинцев в той же возрастной группе.
То же самое можно сказать об угонщиках самолетов 11 сентября и их покровителях. В основном они происходят из семей, принадлежащих среднему классу, и имеют хорошее техническое образование. Сам Усама бен Ладен был гражданским инженером и имел приличное состояние.
В исследовании 400 международных террористов 2004 года, включая угонщиков 11 сентября, судебные психиатры и бывший агент ЦРУ Марк Сейджмен, определили, что три четверти террористов принадлежат к высшему или среднему классу. 9 из 10 происходят из заботливых, неразрушенных семей. Почти две трети учились в колледже (по сравнению с 5 или 6 процентами в среднем по соответствующим странам). Три четверти были профессионалами или почти профессионалами в области науки и техники. Почти три четверти были женаты, у подавляющего большинства были дети. Пять из 400 имели расстройства личности. Все эти террористы знали от 3 до 6 языков, включая несколько западных. Как иронично заметил один историк, ключевая причина терроризма кроется в «деньгах, образовании и привилегиях».
Сейджмен пришел к заключению, что эти образованные и состоятельные люди примкнули к терроризму под влиянием своей социальной среды. Поскольку они были умными детьми, их послали учиться за границу, где они чувствовали себя одинокими и исключенными из общественной жизни. Эти люди общались в мечетях, и именно там радикальные лидеры склонили их к джихаду. Другие ученые утверждают, что мотивацией террористов служит не только социальная среда, но и важнейшие вопросы идентичности и гордости наличном или национальном уровне. Террористы-смертники были образованны и богаты, но чувствовали себя исключенными из общественной жизни, как нувориши, презираемые аристократией. Или ущемленными в культурном отношении, учитывая отсутствие достижений ислама в этой области и потерю выдающегося положения в мире. В отличие от традиционных мифов террористы далеко не нуждаются в материальном благополучии, и очевидно, что им не приходится бороться за существование. Они намерены изменить мир силой.
Советник госдепартамента Дэвид Килкаллен обрисовал социальную лестницу потенциальных исламских террористов. В самом низу располагается огромное основное большинство мусульман, которых можно завербовать в террористические группы или настроить против этих групп, а ключевые поводы недовольства можно устранить политическими реформами. Над ними — небольшая прослойка, которую Килкаллен называет «разочаровавшимися мусульманами». Эти люди не верят в реформы и готовы присоединиться к радикальному движению. Чтобы разубедить их, говорит он, мы должны применять идеологические средства наподобие тех, с помощью которых в США отвращают молодежь от банд. Но над ними, на вершине лестницы — люди, которых невозможно переубедить или принудить изменить свои взгляды. Бояться нужно именно их. Но если мы внимательно посмотрим, что они собой представляют, возникнет удивительная картина. Оказывается, солдаты терроризма — одни из самых образованных, самодостаточных людей в мире.
Правильное понимание истоков терроризма имеет колоссальное значение. В конце концов, именно отсутствие достоверных разведывательных сведений было одним из самых уязвимых мест Америки. А пока неизвестно, действительно ли борьба Америки с терроризмом способствует его искоренению или, наоборот, толкает мусульман на участие в экстремистских группировках. Выбор правильной стратегии борьбы во многом зависит от того, кого именно называть настоящими террористами и почему люди ими становятся.
Хотя типичный террорист может быть не похож на злодея из комикса, он вполне может сидеть рядом с вами в библиотеке, кофейне или столовой колледжа. Террористы сильны преданностью своей вере.
Корни террористического движения XXI века в отличие от коммунизма нельзя выкорчевать простыми топорами. Кроме военных и социальных усилий, это потребует напряженной интеллектуальной и религиозной работы — возможно, межконфессионального движения, призванного определить истинные пути к Богу, которое переубедит столько же новообращенных террористов, сколько военные смогут найти и уничтожить. Самых фанатичных боевиков скорее обнаружат в хороших школах и в Интернете, чем в трущобах. Они являются участниками романтизированного движения, ведомого религиозной доктриной, поэтому нам нужно удвоить усилия, чтобы расшатать интеллектуальный фундамент этого движения и остановить приток новых террористов. Постоянное наличие хорошо образованных террористов показывает возможность извращенных идей влиять на умы молодых людей и свидетельствует о том, что для победы в войне идей мы должны объединить наши усилия.