Я энергично закивала, спеша выразить свое согласие:
— Я с этим разберусь, обещаю.
— Уж постарайся, — сказала она и, покачав головой напоследок, ушла.
После я пыталась отогнать от себя мысли об этом инциденте. Честно пыталась. Но не могла, из-за грызущего меня смутного беспокойства. По правде говоря, я даже не старалась применить силу, хватая Кейли за руку. И уж точно не старалась сделать ей больно.
Как же это тогда произошло?
Глава пятая
Тревога все еще грызла меня после ужина, когда меня оторвал от книжки мамин крик:
— Мила, иди сюда!
Со вздохом я затолкнула закладку в середину «Рассказа служанки» и скатилась с зелено-золотого лоскутного одеяла, от которого всегда слегка пахло нафталином и лавандой. Решив, что мама хочет отправить меня проведать лошадей, я нацепила валявшиеся на полу кроссовки и спустилась вниз.
Мама ждала меня у вешалки, практически утопая в коричневом флисовом одеяле, конец которого она перекинула через плечо. Ее лицо озарила непривычно широкая улыбка. От этой улыбки, предназначавшейся мне, желание вернуться в постель, к книжке, растаяло окончательно. Это была улыбка из прежних дней. Улыбка, которая отчасти прогнала мое ощущение одиночества и предвещала перемены к лучшему.
Сначала я даже не хотела ничего говорить, боясь голосом нарушить волшебство момента, но любопытство победило:
— Что мы будем делать?
Она раскрыла входную дверь:
— Мы пойдем смотреть шторм.
Я болтала ногами, сидя на краю шаткого крыльца. Мамино предложение выйти на улицу посмотреть шторм сначала показалось мне безумным, не говоря уже о том, что оно было совершенно не в ее духе. Но я не могла отказать, только не сейчас, когда такие знаки внимания от нее можно было по пальцам пересчитать.
Капли дождя шлепали в мои раскрытые ладони. Как обычно, мама оказалась права: шторм на Среднем Западе, увиденный собственными глазами, — это нечто особенное. Яркое световое шоу в небе, густой и влажный воздух, из-за которого джинсы прилипли к ногам, окутавший нас запах озона и сырой земли.
— Потрясающе, правда? — спросила мама.
Не веря своим глазам, я ошеломленно смотрела, как она стянула сапоги и бросила их через плечо. Они ударились о крыльцо с глухим стуком. Мама вытянула ноги вперед, под дождь, и пошевелила пальцами со вздохом, выражавшим чистое блаженство. Нда. Совершенно не в ее духе.
— Советую попробовать.
Мои башмаки моментально слетели с ног, пока она не успела сообразить, что шторм повредил ей мозг. В тусклом свете и тумане наши голые ноги стали призрачно-белыми, сияющими.
— Классное ощущение, правда?
Кроме того, что капли мокрые, я мало что ощущала, но мамино наслаждение оказалось заразным. Что было действительно классным, так это ее расположение ко мне.
— Определенно.
Ночное небо прорезала еще одна полоса света. На мгновение весь Клируотер оказался освещен, словно кто-то включил гигантский прожектор. И так же быстро вспышка погасла, и вернулась темнота, нарушаемая только светом из окна нашей кухни.
— Раз тысяча, два тысяча, три тысяча, четыре тысяча, пять… — над головой раздался низкий рокот, прервав мамин странный монотонный счет.
— А зачем ты считаешь?
— Просто… это то, что мы раньше делали вместе.
Я замерла, перестав болтать ногами. Мама редко говорила о прошлом, особенно о том, что мы раньше вместе делали. У меня возникло стойкое впечатление, что больше всего на свете она хочет забыть о прошлом. Начать жизнь здесь, в Клируотере, с чистого листа.
В моей голове закрутилось множество вопросов. Решив, что начинать стоит с малого, я остановилась на одном из самых безобидных.
— А мне нравились лаки для ногтей? В смысле, раньше? — спросила я, вспомнив разговор с Кейли в «Дейри Куин».
Когда мама поморщилась даже от такого простого, белого и пушистого вопроса, я поняла, что решение было правильным. Я задержала дыхание, наполовину готовая не услышать ответа.
— Да. Когда ты была маленькой. Но… тебе нравилось красить только ногти на ногах и только при условии, что мы с папой тоже накрасим себе ногти.
Она начала нерешительно, но чем дольше она говорила, тем больше рассказ набирал обороты:
— Вообще-то, один раз папа забыл смыть лак и пошел в таком виде в тренажерный зал… Ну, ты представляешь, как на него там смотрели. — Она протянула руку и сжала мое плечо, смеясь. — Можешь себе это представить? Твой отец, с его мужественным видом… щеголяет розовыми ногтями с блестками.