— По-моему, — сказал Ромка, глядя им вслед, — это — не знаю, как оно называется — вот-вот скончается без воды.
Поблизости раздался пронзительный звон и, обернувшись, Мила увидела толстого человека в униформе. На груди у него была нашивка: «Вокзальный», а в поднятой руке он держал небольшой позолоченный колокольчик, который бодро и призывно звонил.
— Дилижансы отправляются! Дилижансы отправляются! — голосил Вокзальный. — Путешествующим, желающим доехать до места назначения живыми и невредимыми, настоятельно рекомендуется не высовывать головы из окна во время поездки! Внимание, внимание! Дилижансы отправляются…
Ромка и Мила с недоумением переглянулись, удивившись такому странному предупреждению, и отправились на поиски своего дилижанса. Когда они увидели цифру четыре на выпуклом красно-бордовом боку одной из больших карет, тут же, у двери, уже стояли девочка с жабой и ее мать.
— Платина, следи за сестрой, — сказала остроносая дама старшей дочери. — Я поеду в другом дилижансе.
— Угу, — отозвалась Платина, у которой был скучающий и очень надменный вид; ее младшая сестра в этот момент забралась в дилижанс.
Следом за ними внутрь вошли и Мила с Ромкой, устроившись на сиденьях возле окна, друг против друга. Меньше чем через минуту все места были заняты, и карета двинулась в путь.
Очень скоро шеренга дилижансов выехала из лесополосы, которая окружала Вокзальную площадь, и за окнами замелькали поля, усеянные красными маками так обильно, как будто недавно выпал маковый дождь. Мила никогда не видела столько маков. Но поля скоро остались позади, как и ровная дорога. Теперь резкие спуски чередовались с подъемами, а повороты влево — с поворотами вправо. Дилижансы неслись по удивительной местности, где подножия гор были укрыты зелеными лесами, а голые каменные вершины купались в солнечных лучах.
Оторвавшись от созерцания необыкновенных видов природы, Мила решила присмотреться к пассажирам дилижанса, останавливая взгляд на уже знакомых лицах.
Дочку остроносой дамы, похожую на пончик, звали Алюмина. Мила слышала, как она представилась своим соседкам. Громким голосом она хвасталась:
— Моя мама ужасно умная — у нее высшая степень алхимика. Она преподает в Думгроте, и все ее очень уважают. Она училась алхимии за границей. И знаете что? Она может любой металл превратить в золото.
Ее соседки восхищенно заахали, а Ромка с сомнением посмотрел на Алюмину и спросил:
— А где же твоя золотая карета? Или ты ее перепутала с этой своей гадкой жабой?
— Ты это о чем? — растерянно заморгала Алюмина.
— Если твоя мамочка может из чего угодно наделать золота, то почему же ты едешь со всеми в дилижансе, а не в золотой карете? Или бессовестные золотые кареты каждый раз превращаются в тыквы?
Алюмина напрягла свой толстый подбородок, так что он сморщился, покраснел и стал похож на раздавленный помидор. Она чванливо хмыкнула и, всем своим видом показывая пренебрежение к Ромкиному невежеству, демонстративно отвернулась, продолжив разговор со своими соседками, но уже не так громко.
— Терпеть не могу учительских детишек, — поделился Ромка с Милой. — Думает, раз ее мать ведет уроки алхимии, то она теперь будет местной звездой и все станут ей поклоняться. Как бы не так!
— А мне жаль ее жабу, — сказала девочка с хвостиками, которая сидела рядом с Милой.
— Она называется Пипа Суринамская, — отозвался с сиденья позади Милы брат этой девочки, которого Мила запомнила как Альфреда. — Обитает в Суринаме, Бразилии и Гвиане. Ведет водный и околоводный образ жизни…
— И то, что она до сих пор не откинула лапы, позагорав на солнышке, — вставил другой брат девочки — Альберт, обернувшись вслед за Альфредом, — это просто досадное недоразумение. Вид у нее — страшнее атомной войны.
— Берти, как ты можешь! — воскликнула его сестра. — Она такая несчастная. Мне ее ужасно жалко!
— Сестрица Белка, тебе нужно что-то делать со своим характером, — посоветовал Берти. — Если тебе в ложку случайно заберется таракан, а ты его потом по чистой случайности отправишь в рот и раскусишь напополам — тебе и его будет жаль. А у другого человека в такой ситуации случился бы приступ рвоты…
— Берти! — в этот раз его одернул брат, по мнению Милы, все-таки старший.
— Молчу-молчу… — Берти, сдаваясь, поднял обе руки вверх. — Молчу…
Когда оба брата отвернулись, Ромка спросил у девочки с пепельными хвостиками:
— А что за имя у тебя такое странное — Белка?
— Это не совсем имя, — пояснила девочка. — Вообще-то, меня зовут Беляна Векша, но Берти называет Белка. Он у нас большой оригинал.