Мила откинулась на подушку, натягивая одеяло до самого подбородка. Она была вся в холодном поту, и ее начинало знобить, несмотря на тепло августовской ночи. Скосив глаза к окну, Мила обнаружила, что на улице светает. Решив, что больше не уснет, она какое-то время лежала с открытыми глазами и прислушивалась к своему дыханию, но через каких-то пару минут сознание незаметно начало проваливаться в сон, ускользая от приближавшегося рассвета.
А где-то на границе между сном и явью раздавался знакомый зловещий шепот: «Твое лицо — это мое лицо».
Когда Мила проснулась, в комнате уже никого не было. Все ушли завтракать. Белка, разумеется, не захотела ее будить, полагая, что раз человек спит, то значит ему это нужно.
Судя по тому, что солнце еще не успело подняться слишком высоко и в воздухе висела оранжевая дымка рассвета, Мила после своего недавнего пробуждения спала недолго. Сейчас было где-то около восьми утра. Вообще-то, сегодня можно было позволить себе поспать подольше — Распределение Наследников начиналось только в десять часов. Но, нечаянно вспомнив сон, разбудивший ее на рассвете, Мила окончательно вынырнула из уютных объятий дремы.
Поднявшись с постели, она сняла пижаму и оделась в парадную форму Львиного зева, предназначенную для торжественных случаев. А что может быть торжественнее для Думгрота, чем Распределение Наследников?
Уже одевшись, Мила вспомнила, что забыла почистить зубы и умыться. Свою несобранность она объяснила своим жутким сном, от которого утром проснулась в холодном поту.
Махнув на все рукой, Мила направилась в ванную прямо в форме, решив, что если испачкает одежду, то, по крайней мере, развеселит Берти — на Распределении Наследников ему будет кого сделать объектом для шуток.
Мила подошла к умывальнику и открыла кран. Под звонкое журчание воды она открутила крышку тюбика и выдавила пасту на зубную щетку. Отложив тюбик в сторону, Мила подняла глаза на свое отражение в зеркале, висящем прямо над умывальником, и уже поднесла руку с зубной щеткой ко рту, когда…
Ее отражение в зеркале вдруг затуманилось и очень быстро стало исчезать. Зеркальная поверхность покрылась толстыми трещинами и тут же стала похожа на огромный кусок льда. Но лед спустя еще мгновение разгладился, вновь превратившись в зеркало.
Вот только в этом зеркале теперь отражалось совсем другое лицо — то, что она видела сегодня во сне. Прямо перед Милой, словно ее собственное отражение, в зеркале стоял Лукой Многолик. Он презрительно усмехался, глядя на нее из-под красиво изогнутых рыжеватых бровей.
Мила ни на секунду не заподозрила, что Лукой Многолик стоит у нее за спиной, поэтому не стала даже оборачиваться. То, что происходило, даже не удивило ее, так как было слишком хорошо ей знакомо.
И, словно в подтверждение ее мыслей, лицо Многолика в зеркале заволокло туманом. Туман сменился льдом. И снова перед Милой было самое обычное зеркало, из которого на нее расширенными от волнения глазами смотрело ее собственное отражение.
Видение Аримаспу исчезло.
Мила потрясенно пялилась на зеркальную копию самой себя, не в силах понять, что может означать увиденное. Она была настолько погружена в свое странное заторможенное состояние, что даже не вздрогнула и не испугалась, когда в зазеркалье открылась дверь в ванную и сквозь дверной проем на Милу глянуло озабоченное лицо Белки.
— О, вот ты где! — сначала радостно воскликнула она, а потом, округлив глаза, ужаснулась: — Ты что, собралась чистить зубы в таком виде?!
Белка была возмущена до глубины души.
— Ты же можешь испачкать парадную форму! — на вдохе выдала она.
Мила заставила себя закрыть рот, непроизвольно открывшийся, когда перед глазами у нее появилось видение, и громко сглотнула. Секунд пять она не моргая пялилась на Белку. Потом глубоко вдохнула, смыла зубную пасту со щетки, так и не донеся ее до рта, и, отложив на полку возле зеркала щетку вместе с тюбиком, решительно заявила Белке:
— Точно. Вообще не буду чистить зубы. Ну его на фиг! Что, я давно зубы не чистила? Вчера только вечером чистила.
Проговорив все это нелепой скороговоркой, Мила даже не удивилась, когда глаза Белки округлились еще сильнее. Она посторонилась, давая Миле выйти из ванной, и, проследив за ней подозрительно-растерянным взглядом, тихонько согласилась:
— Как скажешь. Тебе виднее…
Глава 3
Четвертый «спасенный»
Ромка встретил их внизу, возле двери гостиной, и, бросив на Милу оценивающий взгляд, тут же безапелляционным тоном заявил, что вид у нее такой кислый, словно пока она спала, кто-то затолкал ей в рот штуки три лимона и даже поленился добавить немного сахару.