Мила приняла письмо из рук Буффонади, но при этом испытывала немалые сомнения. Ей почему-то совершенно не хотелось обращаться за помощью к незнакомому человеку. Во-первых, потому что ей казалось не слишком хорошей идеей — рассказывать кому-то постороннему о том, что связывало ее с Многоликом. А во-вторых, она пока что совершенно не понимала, для чего ей может понадобиться та помощь, о которой говорил итальянец.
Мила посмотрела на Бледо, сама не зная, то ли советуясь с ним, то ли ожидая хоть каких-то объяснений, но тот лишь смотрел на нее своими грустными, почти бесцветными глазами и молчал.
— Простите, синьор Буффонади, — неуверенно начала она. — Но ваш друг, он…
— Вы с ним знакомы, — не дав ей договорить, сообщил итальянец.
Мила стремительно вскинула глаза, не ожидая такого поворота. Массимо Буффонади вежливо улыбался ей.
Глава 4
Старый друг в новом качестве
С Виртангелем Нобилем младшим Мила не виделась все лето и невольно обратила внимание, что его черные волосы, которые и раньше были длиннее, чем принято, теперь настолько отросли, что концами закрывали воротник рубашки. Бывший Защитник Милы сидел за столом напротив нее, опустив глаза на строчки адресованного ему письма.
— Значит, Массимо Буффонади твой друг? — уточнила Мила, наблюдая, как Вирт, прочтя письмо итальянца, кладет его на стол.
— Давний друг, — с какой-то отсутствующей улыбкой ответил он.
— Надо же, — с иронией вставил Ромка, сидящий в соседнем с Милой кресле, — как тесен мир.
Черные угольки глаз Вирта словно ожили, с любопытством остановившись на лице Лапшина.
— Ты прав, — сказал он. — Я как раз об этом думал. Собственно, поэтому позволь спросить, что ты здесь делаешь?
— Я с ней, — не растерявшись, невозмутимо заявил Ромка и указал на Милу большим пальцем. — За ней нужно присматривать. У нее нездоровая страсть влипать в неприятные истории.
Мила поморщилась, но ничего не сказала, только вздохнула, по опыту зная, что с Ромкой, когда он что-то решил, спорить бесполезно. Он был недоволен, что она отправилась на встречу с Массимо Буффонади, не сказав ему об этом ни слова. «Все сама, сама… Раздражает!» — ярился Лапшин в ответ на все попытки Милы оправдаться. После свадьбы Фреди и Платины он планировал вернуться домой, во Внешний мир, но передумал. Когда выяснилось, что друг Буффонади, о котором тот ей рассказывал, не кто иной, как Вирт, и Миле нужно будет с ним встретиться, Ромка заявил, что пойдет с ней.
— А может, тебе просто нечем заняться? — предположил Вирт, глядя на Лапшина изучающим взглядом и одновременно постукивая пальцами по столу. — Ищешь развлечений?
Ромка насупился и с упрямым видом скрестил руки на груди.
— Мораль мне читать собрался?
Вирт какое-то время смотрел на него оценивающе, потом откинулся в кресле и уверенно вздохнул.
— Я так и думал — тебе скучно.
Ромка отвел глаза, словно не желая отвечать.
— Странно, что тебе некуда себя деть, — удивился Вирт. — У тебя ведь, кажется, есть девушка.
— Что с того? — фыркнул Ромка и пробурчал: — Что интересного в том, чтобы видеться с ней каждый день?
Вирт в первый момент удивленно вскинул брови, потом как-то странно посмотрел на Лапшина и многозначительно покачал головой.
— И что это за пантомима? — наблюдая за ним, недовольно спросил Ромка.
— Пантомима? — улыбнувшись, повторил Вирт, но пояснять, видимо, не собирался. — Да ты юморист.
Мила слушала их молча, но ей показалось, она понимает, о чем подумал Вирт: если ты кого-то действительно любишь, то тебе не наскучит видеться с этим человеком ежедневно.
— Нужно найти тебе какое-нибудь занятие, — задумчиво произнес Вирт. — Я подумаю над этим.
— Не помню, чтобы я об этом просил, — недовольно поморщился Ромка.
Мила начала настороженно переводить взгляд с одного на другого — кажется, они оба чересчур увлеклись пикировкой.
— Э-э-э… — протянула она, надеясь привлечь к себе внимание.
Вирт скосил на нее глаза и, кашлянув, обратил взгляд на дневник, лежащий на его столе. Он взял в руки тетрадь, обтянутую коричневой кожей, и произнес:
— Значит, это дневник Тераса Квита. — Он снова посмотрел на Милу: — Ты читала его?
— Я прочла несколько записей, — ответила она, — и теперь понимаю, что имел в виду Массимо Буффонади, когда сказал, что дневник может втянуть меня во что-то опасное.
Брови Вирта вопросительно взлетели вверх.
— Поясни.
— Терас собирал информацию о Лукое и его предках, — сказала Мила. — Он считал, что у Ворантов было много тайн, и надеялся, что если узнает о Лукое больше, то сможет отомстить ему.