С этими словами он повернулся к ней спиной и, засунув руки в карманы, прогулочным шагом направился в ту сторону, где шумело свадебное гуляние.
Какое-то время Мила ошалело таращилась ему вслед, но на смену удивлению очень скоро пришла злость. Сжав зубы, она тихо прорычала и встала с земли.
— Да чего тебе от меня надо?! — с яростью прошептала она ему вслед, зная, что ни за что не произнесет этого громко — не хватало еще, чтобы он ее услышал.
Мила не видела своего лица со стороны и не могла знать, оно сейчас красное от стыда или белое от злости, но внутри она готова была взорваться и от того, и от другого чувства. Ну надо же было попасться ему на глаза, будучи в таком нелепом положении! Она ни на секунду не сомневалась — Лютов залечил ее рану только для того, чтобы продемонстрировать свое превосходство. А если еще точнее — показать, насколько сильно она ему во всем уступает.
«Еще бы! Я ведь даже собственные раны залечить не могу!» — злясь одновременно на себя и на Лютова, подумала Мила.
Мысленно уговаривая себя, что не должна вестись на его провокации, она наклонилась и подобрала с земли разбитую бутылку. От переполняющей ее ярости Мила никак не могла вспомнить какое-нибудь заклинание, чтобы избавиться с его помощью от осколков.
— Эй! — раздалось вдруг у нее за спиной.
Мила резко обернулась. На языке уже вертелось грубое ругательство — почему она должна терпеть от Лютова насмешки, если можно просто послать его к черту?! Однако все слова, которые она приготовилась сказать, словно прилипли к нёбу. Перед ней стоял Ромка.
— Ты чего? — оторопело спросил он, видимо, удивившись ее неприветливому выражению лица.
— А, это ты, — выдохнув, произнесла Мила.
Ромка присвистнул.
— Понятно, — сказал он. — Только что по дороге встретил Лютова. Это он довел тебя до белого каления?
— Хоть бы он провалился где-нибудь, — со злостью пробурчала себе под нос Мила.
— Что это у тебя в руках? — спросил Ромка, озадаченно моргая.
Мила посмотрела на осколки.
— Не знаешь, как от этого избавиться? — Она подняла глаза на Лапшина. — Неохота тащить домой… И здесь оставлять нельзя — кто-нибудь может пораниться.
Ромка озадаченно изогнул бровь, но без лишних разговоров поднял руку с сапфиром.
— Декреато!
Разбитая бутылка из-под шампанского исчезла из рук вмиг, будто ее и не было. Мила какое-то время смотрела на пустые ладони, пытаясь вспомнить, знала ли она это заклинание, потом со вздохом сказала:
— Знаешь, Ромка, что-то у меня нет желания возвращаться на свадьбу.
— Я так и подумал, — ответил он. — Тогда пошли кормить Шалопая, что ли?
— Ну… если тебе тоже не хочется возвращаться…
Ромка лениво зевнул.
— Что мне там делать? Я уже наелся.
Мила прыснула со смеху.
— А разве на свадьбу приходят поесть?
— По-моему, да, — как ни в чем не бывало улыбнулся Ромка. — А для чего еще?
На ходу Мила прислушалась — если не считать доносящегося со свадьбы гула, было тихо. Собака, лаявшая перед появлением Лютова, умолкла.
— Ромка, — нахмурившись, спросила Мила, — скажи, а мы учили Заживляющие Чары?
— Вроде, учили, — ответил Лапшин. — Но когда это было — не помню.
Сделав глубокий вздох, Мила немигающим твердым взглядом посмотрела в пустоту перед собой.
— Научишь?
Ромка удивленно вскинул брови и несколько секунд вглядывался в ее лицо, словно хотел о чем-то спросить. Однако никаких вопросов задавать не стал, вместо этого тихо хмыкнул и ответил:
— Без проблем.
Утром следующего дня Мила проснулась, когда солнце уже стояло высоко над горизонтом. Одевшись, она направилась в ванную и застала там Ромку с зубной щеткой во рту.
— Я уэ заанщиаю, — с наполненным зубной пастой ртом неразборчиво произнес он.
Так как свадебное гуляние длилось до позднего вечера и Ромка никак не мог вернуться во Внешний мир, Акулина заранее предложила ему переночевать у них — благо на втором этаже была свободная комната. Ромке было не впервой гостить в доме Акулины, поэтому предложение он принял, не раздумывая.
В ожидании своей очереди Мила села на верхнюю ступеньку лестницы и сонно уронила голову на руки, сложенные на коленях. Она совершенно не выспалась. Ночью ее донимали беспокойные сны, после которых она раз за разом просыпалась.
Ей снилась небольшая комната с прозрачными белыми занавесками на каменных стенах и жуткие стонущие существа с зашитыми ртами. Сны с ордалиями преследовали ее уже несколько месяцев. Она просыпалась в холодном поту и, осознав, что это был лишь сон, выдыхала с облегчением. Но сегодня этот кошмар не был единственным. Когда она заснула после очередного пробуждения, ей приснились черный волк и бурая псина, сцепившиеся в яростной схватке. Звери скалились и рычали, вгрызаясь друг другу в глотки, а вокруг них, на земле, растекались лужи ярко-красной крови.