Серёжа обнимает меня. За окном брезжит рассвет, значит, нам скоро вставать, а вставать мне не хочется. Хочется забиться в щель, и просто чтобы всё решилось само собой. Но я — большая девочка и знаю, что само собой ничего не решается, а быстро можно только по попе получить. По попе я не хочу, мне это никогда не нравилось — ни во сне, ни в детдоме. Поэтому, видимо, придётся делать всё самой.
— Что случилось? — интересуется любимый.
— Маму во сне видела, — говорю я в ответ. — Только, похоже, она — местная царица. Величину проблемы чуешь?
— Во дворец надо, — понимает Серёжа. — Постой-ка… Но, если бы царевна пропала, об этом знали бы, нет?
— Вот и я о том же, — вздыхаю я, принявшись пересказывать сон.
Сергей внимательно слушает меня, приподнявшись на локте. Стоп, а как я в постели оказалась-то? Засыпала же в транспортном средстве?
— Я тебя и перенёс, и переодел, — объясняет мне жених. — Не одетой же тебе спать?
— Спасибо-спасибо-спасибо! — тянусь я обниматься. — Что скажешь?
— Скажу, что история, скорее всего, запутанная, — задумчиво говорит он мне. — Потому нужно придумать, как побывать во дворце, но так, чтобы не посчитали самозванкой, потому что за такое наказание может быть очень разным.
Я тоже думаю об этом, но как обосновать визит, не говоря о царевне Милалике, я не знаю. Учитывая возраст, плетей я не отведаю, но и другие средства воспитания мне с детства не нравились. К тому же прослыть лгуньей — тоже не самая лучшая мысль, потому я задумываюсь сильнее, а вот у Серёжи, кажется, есть идея. Этой идеей он делится со мной, стоит мне только закончить с утренним туалетом.
— Ну вот смотри, — объясняет мне он. — Просить об опекунстве мы не будем, ещё чего не хватало, но представиться же должны? Все-таки по статусу мы — высшая аристократия. Понимаешь?
— То есть надо Марью отыскать и спросить, принято ли здесь такое… — задумчиво отвечаю я. — Значит, идём завтракать и ищем, согласна!
Уже занывший мускулюс глютеус расслабляется. Боли я не люблю и очень боюсь именно такой боли. Наверное, поэтому в детдоме суббота была самым страшным днём. Ну и воспиталка там отлично видела, насколько мне страшно, поэтому мне и попадало каждую неделю. Получала она от этого удовольствие, что ли? Сейчас уже не узнаешь, но вот учитывая, что я — ребёнок, а нравы тут простые, то страшно до ужаса просто. Почему я, кстати, о битье подумала? Непонятно.
— Серёжа, ты поглядывай, а то у моих ягодичных мышц так себе предчувствие, — сообщаю я жениху, на что тот проверяет, как ходит кинжал в ножнах.
— Это ты испугалась заранее, — объясняет он мне. — У тебя бывает, что говорит о не самом простом детстве.
— Сиротское детство у меня было, Серёженька, — вздыхаю я. — Просто сиротское. Пошли?
Столовая находится в основном тереме школы, сам же терем более всего напоминает общежитие бабок-ёжек из известного мультфильма. Именно столовая расположена на первом этаже, около неё обретается давешний старичок, с подозрением глядящий на всех вокруг. Правда, увидев нас, он кланяется, а я, вспомнив мамину науку, изображаю царственный наклон головы.
— Да, порода… — скрипит старичок. — Ваш стол номер два, Вашсветлость.
— Благодарю, — лёгкий наклон головы, идеально прямая спина, а у Серёжи просто выправка.
В довольно шумной столовой становится моментально тихо. В моей руке — рефлекторно захваченный с собой веер, к которому устремлены глаза других детей. Веер живёт своей жизнью, у него свой язык, который, насколько я вижу, большинство здесь понимают. Интересно. Либо среди ведающих довольно много людей высокого сословия, либо мы просто находимся там, где едят именно они. Может ли такое быть?
— Вполне возможно, — негромко отвечает мне Сергей. — Дворянам со смердами в одном месте питаться физически некомфортно. Танцы разные.
— Ну что же, давай трапезничать, — слегка улыбаюсь я. — Поедим, отловим Марью и продолжим покупки.
— Принимается, — кивает мне жених, оглядывая пустую поверхность стола. — Ну-ка, духи домовые, угостите-ка детей голодных.
— Не настолько вы и голодные, — ворчит кто-то, и в тот же миг столешница скрывается под блюдами и мисками. — Приятного аппетита.
— Благодарствуем, — отвечаем мы хором, приступая затем к еде.