А вкусно, между прочим. Может быть, привыкшие к разносолам люди и будут воротить нос, но мы — люди военные, дети ещё к тому же, поэтому мне, например, гречка с молоком очень даже вкусна, а тут ещё и вареньем можно сдобрить — так это вообще сказка, просто мечта любого ребёнка. А ежели кому не нравится, так то их проблемы. Завтрак очень вкусный и довольно обильный для того, чтобы дать энергию на весь день, а энергия нам сегодня понадобится.
Глава двенадцатая
Марью мы находим быстро. Она внимательно выслушивает Сергея, кивает, но что-то ей явно не нравится, я вижу это по языку её тела. Интересно, что именно? Здесь не принято представляться, или есть опасность для нас во дворце, по её мнению?
— Если так требуют ваши обычаи, тогда конечно, — кивает она. — Я запрошу аудиенцию, но на вашем месте я бы не ходила.
— Почему? — интересуется Серёжа, сразу же чувствуя подвох.
— Царица наша немного умом двинулась, — объясняет почему-то именно мне Марья. — Как видит девочку вашего возраста, обязательно хочет её высечь.
— В смысле высечь? — ошарашенно спрашиваю я, хотя уже всё понимаю. Становится страшно.
— Розгами, — объясняет она. — Раньше бывало представление новых учениц, но, учитывая, как это для них заканчивалось, мы не приглашаем больше царицу на наши балы.
Сергей кратко, но очень емко характеризует ситуацию, а я просто замираю в шоке. Но мама во сне сказала же, что нужно во дворец. Может быть, она так себя ведёт, потому что меня нет? Готова ли я рискнуть задницей для того, чтобы узнать? Марья живописует «гостеприимство» царицы, заставляя меня просто дрожать, но я беру себя в руки — я верю мамочке из сна. Если для того, чтобы её увидеть, нужно вытерпеть боль… Пусть.
— Мы должны, — негромко говорю.
— Хорошо, — кивает Марья. — Я вас предупредила, о времени сообщу, когда получу ответ.
Она раздражённо разворачивается и уходит, а я прижимаюсь к Серёже. Меня всю трясёт от страха, с которым я ничего не могу поделать. Жених мой, впрочем, понимает, в чём дело, поэтому старается успокоить. Я вспоминаю детали своего сна, пытаясь сообразить, в чём дело, но никак. Даже если это просто слухи — они не возникают на ровном месте. Неужели мамочка сошла с ума? Тогда… Тогда пусть.
— Ох, Мила, — вздыхает Серёжа, отлично поняв ход моих мыслей, — очень всё на отпугивание похоже. Боль — это страшно, поэтому при угрозе боли повернёт назад любая девочка, понимаешь?
— Считаешь, это для того, чтобы царице не докучали? — интересуюсь я.
— Ну или… — жених задумывается. — Так, на всякий случай, возьмём полный щитовой набор с собой, если что — сбежим. А пока нам за покупками пора.
— Надо почитать о проклятьях ведовских, — сообщаю я ему. — И о колдовстве местном тоже.
— Ты считаешь, их могли заколдовать… — задумчиво произносит Серёжа. — Но тогда… Как этого никто не заметил?
— Вот поэтому и надо почитать, — уверенно отвечаю я, а сама думаю о Яге.
Есть у меня предчувствие, что этого приключения мне избежать не удастся, потому что такие слухи — совсем не похоже на то, как обычно говорят о царице. Даже если это сделано единственно для отпугивания меня от дворца — выглядит очень нехорошо, ну и дыма без огня не бывает. Поэтому, забираясь на самоходную печь, я думаю, как бы остаться целой. Есть у меня мнение, что моё прошлое воплощение сильно налажало, отчего сейчас ситуация будет очень непростой. Но хочется, конечно, надеяться на лучшее.
Оглядываю то место, в котором мы будем учиться, и вздыхаю. Оно спокойное — множество деревьев, на которых наливаются соком плоды, большой терем школы, вокруг — поменьше, такие, как наш, по дорожкам гуляют дети и подростки постарше, но совсем не видно взрослых, даже странно немного от этой картины. Сергей кладёт руку на камень, и печь отправляется в путь.
На этот раз я внимательнее смотрю по сторонам. Дорога, по которой ходят люди и ездят кареты, имеет жёстко разграниченные полосы, печка идёт по выделенной полосе рядом с дорогой, причём, насколько я понимаю, эта полоса сделана специально для неё. Чуть поодаль поднимается город, выглядящий не очень обычно — разнокалиберные дома, не похожие друг на друга башни, в общем, вполне такое сказочное нагромождение, ну и рынок прямо за въездом в город. Получается, что школа и её строения не в городе находятся, хотя в первый раз мне показалось, что именно там. Любопытненько. И стоянка сделана тоже интересно — для печи отдельно, для карет отдельно, и ещё для чего-то, чего я не понимаю.
Сам рынок — это множество торговых рядов с одной стороны и лавки — с другой. Ходить можно до морковкиного заговенья. И всё-таки мне не даёт покоя рассказанное Марьей. В моих снах мамочка, даже выходя из себя, никогда бы не взяла в руки розги, в отличие от батюшки, — вот от него мне прилетало даже во сне… Что могло произойти? Может быть, это другой мир, и мама здесь злая? Тогда как найти тот, где настоящая мама?