Выбрать главу

— А теперь мы будем учиться, — сообщает мне мамочка. — Сначала я покажу тебе несколько движений, а потом ты будешь их отрабатывать и слушать меня.

— Да, мамочка, — киваю я, продолжая лежать в той же позе.

Мама показывает движение, затем Серёжа несколько раз проделывает его моими же руками, а затем я должна в своём воображении делать то же самое, представляя, что работаю руками. Мамочка же начинает рассказывать теорию, ну, как я понимаю. Она сначала говорит о том, как устроен мир вокруг нас, про Навь и Явь, и ещё про какую-то Правь.

— Наш мир замкнут, так что ни уйти отсюда, ни сразу же попасть в него невозможно, — объясняет мамочка. — Поэтому новые ученики приходят сюда через так называемые «воображаемые миры». То есть сначала они оказываются в том мире, который им известен, при этом выбирается самый страшный и жестокий. Для чего?

— Чтобы сказка принималась избавлением, — говорю я, уже сообразив, почему мир «лихих девяностых» походил на плохой сериал.

— Именно так, — кивает мне мамочка. — Школа ворожейская, да и весь наш мир новенькими принимается как волшебная сказка, хотя именно волшебства тут не так много. Но и попадают к нам только те, кому некуда идти, это ты уже знаешь.

— Знаем, — кивает Серёжа. — Марья просветила. А после школы?

— После школы все предпочитают оставаться здесь, — улыбается мамочка. — За десяток лет привыкают, и возвращаться туда, где они никому не нужны, уже не хотят.

— Ну, причина такого вполне понятна, — произносит жених, погладив меня по голове.

Я тоже понимаю, зачем нужен постоянный приток новой крови, а так как ворожить здесь умеют абсолютно все, то старт после школы имеет каждый. Легче девочкам, конечно, у них проблема чаще всего сводится к «выйти замуж», но бывают и те, кто хочет чего-то добиться. И добиваются, кстати. То есть ситуации типа соблюдения «Домостроя» здесь нет. Хочешь — замуж ступай, хочешь — твори себя сама. Тут можно даже мужским делом заниматься, но и отношению тогда не удивляйся — никто скидок делать не будет. В общем, кажется мне, что мир Руси построен очень даже справедливо.

Ну, в моём случае вариантов уже нет. Во-первых, я царевна, а во-вторых, в плане замужества уже никому не интересна, потому что нашла свою истинную любовь. То есть я, выходит, пристроена. Хи-хикс. Серёжа, кстати, тоже хихикает, понимая, о чём я думаю. Получается у меня, что впереди ждёт только хорошее — школа, балы, а всё плохое уже закончилось. Ну, время покажет, конечно…

* * *

Когда мне удаётся взглядом приподнять стакан, я, конечно же, сразу теряю концентрацию, что не мешает мне громко завизжать. Серёжа обнимает меня, прижимая к себе спиной и шепча на ушко, что у нас всё получится. И я ему очень-очень верю, потому что у меня получилось же! Мамочка, пришедшая на шум, останавливается в дверях, посмотреть на то, как я ликую. У меня же действительно получилось, поэтому это очень большая радость, просто запредельная. Кажется, ещё немного — и я смогу всё делать сама даже и без рук, но это, конечно же, не так.

Ведовство и колдовство — это разные науки, оказывается. Если первое касается в основном заговоров разных да сил природы, то второе ближе к быту. Проклятье мы раскачиваем колдовством, использующим мои собственные силы, но и о ведовстве не забываем. По крайней мере, так мамочка говорит, и я ей верю.

Я пытаюсь повторить успех, что с ходу у меня не выходит, но расстраиваться не спешу, потому что меня Серёжа гладит. Он очень хорошо моё настроение чувствует, ну и желания тоже, поэтому и не позволяет плакать — сразу гладить начинает, а плакать, когда с тобой так бережно обращаются, совершенно невозможно.

— Давай поедим? — предлагает мне жених, взглянув на часы. — А потом спросим, чего навыясняли.

— Тебе тоже интересно, — улыбаюсь я. — Ладно, пойдём.

У него тренировки на укрепление рук, потому что оружие здесь в основном холодное, а чтобы крутить мечом, знаний недостаточно — нужна и сила в руках. Поэтому утро у нас начинается с зарядки — и у Серёжи, и у меня. Мой любимый делает пассивную зарядку моим рукам, а приседания и качание пресса, например, — это я сама. То, что руки не работают, — ещё не повод терять форму, ногами тоже много чего сделать можно.