Итак, от порога дворца нас забирает карета. По традиции царица должна присутствовать обязательно, чем папочка беззастенчиво пользуется, отговариваясь государственными делами. Правда, отговориться у него не получается, потому что с мамой спорить бессмысленно. Она никогда не кричит, говорит очень мягко, спокойно, но спорить с ней совсем невозможно, поэтому папочка едет с нами.
По этому поводу вся стража взмыленная — они моего Серёжу знают, а он им смену пола пообещал, если что. Ну, любимый может, пообещать в смысле. Поэтому мы выезжаем аж на пяти каретах. Прислуга опять же, охрана, хотя основная стража уже на месте и перекрывает все возможные и невозможные подходы. Серёженька мой к безопасности относится очень внимательно, правда, тяжело ему от этого, хоть стражу он уже и выдрессировал. Не для ребёнка такой груз ответственности. Мне полегче, конечно, но тоже не очень просто, так что после бала придётся, наверное, решать.
— Как считаешь, есть смысл согласиться на предложение мамы? — интересуется у меня вдруг Серёжа, что в очередной раз доказывает — мыслим мы одинаково.
— Думаю, да, — киваю я ему, поглядывая в окно, за которым проплывают деревья. — Хоть немного детства урвём, устала я от вечного боя, а самый простой способ снятия стресса нам пока недоступен.
— И долго ещё недоступен будет, — хмыкает любимый. — Всё-таки, мы маленькие, а мозги у нас военные, и от этого…
— От этого нас колбасит, — заканчиваю я за него.
Серёжа только кивает, соглашаясь со мной, а мы уже подъезжаем к школе. Я разглядываю её из окна кареты, как будто в первый раз. Сколько мы тут не были, месяца три? За это время школа, кажется, преобразилась, всё больше напоминая теперь общежитие бабок-ёжек на самом деле. Домики вокруг школы исчезли, как не было их, это как раз понятно почему — не может больше быть так, чтобы у пришедшего в нашу сказку никого не было. И Степанида, и Яга тщательно следят. Кстати, надо бы узнать, что там с прихожей — ну, с мирами воображаемыми, где детей запугивали, как дела обстоят.
Я тут копалась в библиотеке и вот что узнала. Новые души в сказку приходили всегда, только для этого они должны были обладать особыми качествами, причём умение колдовать или ведовство сюда не включалось, а что касается сиротства, так и вообще вопрос сложный. Вот взять, например, нас с Серёжей. В том мире, где мы обрели друг друга, он сиротой не был, но тем не менее в сказку попал. По идее, прихожая была обустроена много-много лет назад, чтобы детей приучить к мысли о новой жизни, ну и вводить в Русь централизовано. Насколько я знаю, у немцев да лягушатников принцип похожий. Ну так вот… Марья со товарищи обнаружила кристалл и при помощи полученной от Посольского Приказа жизненной силы перенастроила его так, что никто ничего не понял, устроив затем всё так, как мы с Серёжей и видели.
Чего я тогда так розог испугалась? Серёжа нашёл причину — в том классе усилители стояли, они весь испытанный в этом классе страх в десятки раз увеличивали, потому попасть туда было очень тяжёлым испытанием. Степанида недавно говорила — у половины девочек сердечко лечить пришлось, хоть это у нас в сказке делается довольно просто, но сам факт. Ну и отогревать, потому что такие страхи так просто не проходят, конечно.
Но теперь-то уже всё в порядке, за три месяца и девочек как-то отогрели, и мальчикам правила общежития объяснили… Вот и посмотрим, что мы имеем с гуся.
Из остановившейся кареты по сигналу стражника выходят папа с мамой. Они буквально сияют шитьём одежд — аж глазам больно. Величаво ступают по красной дорожке, идя в школу. Серёжа тыкает меня пальцем в бок — я загляделась на родителей и чуть не пропустила свой выход, но любимый бдит. Поэтому теперь моя очередь «с величественной грацией» выползти из кареты, чтобы медленно, под руку с любимым, одетым в традиционные одежды, проследовать за родителями.
Не знаю, как это выглядит со стороны, должно быть, красиво. Ну, на мой взгляд, по крайней мере. Не зря же меня столько времени дрессировали, хорошо хоть не как батюшкины учителя из сна, а лаской и добротой, но суть-то от этого не меняется — дрессировали же. И вот «величественной походкой» мы входим в огромный зал, полный народа. Девочки, мальчики, юноши и девушки собираются кучками, о чём-то переговариваются, а меня затопляет неизвестно откуда взявшийся страх.