— Постельное белье? — удивилась госпожа Любовь. — Зачем тебе простыня?
Милана повторила свой жест и внимательно посмотрела на хозяйку.
— Ну, хорошо, — пожав плечами, согласилась старушка и достала откуда-то из шкафа в стене чистую простыню.
Милана радостно кивнула в знак благодарности и убежала в ванную. Там она заново постирала свое белье и одежду и обернула простыню вокруг тела, завязав узел сбоку над грудью и затем еще один, на плече.
— Ой, как замечательно! — обрадовалась, увидев её, хозяйка. — Садись за стол, всё уже готово, кушай, а я позвоню, пока не забыла.
Старушка вышла из кухни, но через минуту вернулась с наушниками на голове.
— Алло, Доброгнева? Девочка моя, прости, что беспокою. Нет-нет, со мной всё в порядке. Всё хорошо, только у нас возникла небольшая проблема. Не могла бы ты на обратном пути заехать в магазин и купить для Миланы немного одежды? Мы с тобой потом рассчитаемся. Подумай сама, что может быть нужно молодой девушке, ну, там, белье, платьица, обувь. Какой размер? Ой, деточка, не знаю. Да, наверное, обувь нужно покупать вместе с ней. Хорошо, жду тебя. Целую, будь умничкой.
Ночью Милане снился дом, родители, работа. Во сне она со смехом рассказывала подружкам о том, как её похитили инопланетяне и какие эти инопланетяне очаровательные. Подружки улыбались и просили в следующий раз, когда её снова надумают похищать, застолбить парочку самых хорошеньких и для них.
Проснувшись, девушка не сразу поняла, где она, а поняв, ужасно расстроилась. За окном светило солнце, щебетали птички и, казалось бы, что еще нужно человеку для счастья? Но Милане вдруг стало страшно. А что, если её вдруг выгонят обратно на улицу? И вообще, где она? Девушка умылась, надела высохшую одежду и осторожно высунула голову из комнаты.
В доме было тихо. Девушка еще немного посидела в комнате, застелила кровать, снова слегка испугалась маленького пылесоса, который успел проскочить в комнату в приоткрытую дверь, но потом всё же решилась пойти на кухню. Оказалось, что хозяйка дома уже проснулась и, сидя на кухне, смотрела утренние новости. Несмотря на то, что было еще утро, и старушка была дома, одета она была безупречно: легкое синее платье, голубой воротничок и черные туфли на небольшом каблуке.
— Доброе утро, — поприветствовала её Милана.
— О, ты проснулась? Доброе утро, дорогая. Как тебе спалось? Ах, прости, я забыла, ты же меня не понимаешь. Что будешь пить — чай, кофе, или еще что?
— Чай, кофе или еще что? — повторила Милана последнюю фразу, вопросительно посмотрев на старушку.
— Смотри, — женщина подвела Милану к столу. — Это чай, это кофе, вот тут есть сок, можно, наверное, еще что-нибудь придумать, но у меня почти всё закончилось, нужно будет закупить продуктов.
К счастью, еда выглядела привычным для Миланы образом, так что она спокойно налила себе чаю и сделала бутерброд с каким-то вареньем.
— Чай, кофе или еще что? — спросила она госпожу Касси.
— Я бы выпила кофе, — улыбнулась старушка. — Только его нужно еще сварить, — вздохнула она, вставая.
— Сидите, — жестом остановила её девушка. — Можно я попробую? Где кофемолка и турка?… А, вот турка и молотый кофе, вижу… Можно? — посмотрела она на хозяйку.
— А ты умеешь? — удивленно спросила женщина. — Я же говорила, что ты очень милая.
Кофе, сваренный Миланой, хозяйке очень понравился. Она выпила целых две чашки, не переставая восхищаться напитком и нахваливать девушку.
— Бабуля, — раздалось от двери. — Ты где?
— Я на кухне, Доброгневочка, — отозвалась старушка.
— Доброе утро, — вслед за девушкой в кухню зашел Бронислав. — Как ваши дела?
— Ой, вы вместе, как здорово! — обрадовалась старушка, подставляя щеку для поцелуя. — У нас всё замечательно. Милана просто чудо, если бы вы пришли немного раньше, вам бы достался чудесный кофе, который она сварила, но сейчас он уже кончился.
— Ты что сама всё выпила? — засмеялась Доброгнева.
— Чай, кофе или еще что? — спросила у гостей Милана.
— Ого! — в один голос сказали Бронислав с Доброгневой.
— Я же говорю, она — чудо.
— Мне кофе, — сказала девушка. Милана кивнула.
— Мне тоже, я хочу попробовать, — улыбнулся Бронислав, но встретил ожидающий взгляд Миланы.
— Она тебя не поняла, — догадалась Доброгнева. — Кофе, — сказала она, указав на себя. — Кофе, — и указала на своего парня.
— Два кофе, — кивнула Милана и принялась готовить.
— Да, мы принесли свежих булочек и одежду для Миланы, — вспомнил Бронислав.
— Бабуль, а у тебя не сохранилось моей детской одежды? — спросила Доброгнева. — Помнишь, ты тогда наотрез отказалась выбросить мое платье? Ну, то, красивое оранжевое…
— Ты думаешь, оно ей подойдет?
— Думаю, да. Милана довольно щупленькая. В любом случае, если не выбросила, можно попробовать…
— Ох, вспомнить бы еще, куда я его убрала, — вздохнула старушка. — Но если вспомню, обязательно достану.
— Ваш кофе, — Милана поставила на стол две чашки.
— Спасибо, — улыбнулся Бронислав.
— Спасибо, — повторила за ним Милана.
— Нет, спасибо говорят, когда…, - начала было Доброгнева, но потом махнула рукой. — А, ты всё равно не понимаешь.
— Садись, — она указала на стул. — Сама-то, что пить будешь? Чай, кофе?
— Чай, — улыбнулась Милана, показав на еще недопитую чашку. — Спасибо, — добавила она.
— Она делает поразительные успехи, — искренне восхитился Бронислав. — Ну, если у вас всё в порядке, то я пойду, а то на службу опоздаю. Госпожа Любовь, вы помните, если что, немедленно мне звоните.
— Конечно-конечно, мой мальчик, — улыбнулась старушка. — Ступай, у нас всё будет хорошо.
— Ну, тогда я тоже пойду, — встала из-за стола Доброгнева.
Следующие несколько дней показались Милане очень насыщенными. Она осваивалась в доме госпожи Кассии и помогала ей делать покупки. На рынке, где её хозяйка покупала свежие овощи, Милана пару раз сталкивалась с тем парнем, которого видела раньше у полицейского участка. Парень всё время улыбался и подмигивал ей, а Милана постоянно краснела и отводила глаза. Вещи, посуду и продукты продавались в огромном магазине, только кассы там не было, надо было просто приложить руку к стеллажу с вещью. Овощи и фрукты там тоже продавались, но госпожа Касси предпочитала покупать их на рынке. Девушка училась жить в новом для неё месте, её словарный запас быстро пополнялся, она легко схватывала произношение незнакомых слов, но говорить с кем-то, кроме Любови Касси, её внучки и Бронислава, пока еще стеснялась.
В один из дней Бронислав отвез девушку в какое-то официальное учреждение, где долго кому-то что-то доказывал и, видимо, доказал, потому что Милане тогда в ладонь вшили маленький чип. Предварительно девушке сделали обезболивающий укол, и сама операция прошла абсолютно безболезненно. Правда, рукой она потом двигать не могла два дня — не потому, что что-то болело, а потому, что она её просто не чувствовала. Этот факт не на шутку перепугал и её саму, и её хозяйку. Бронислав предположил, что таким может быть действие обезболивающего: так как Милана не подвергалась модификациям, то, вероятно, доза лекарства оказалась для неё слишком большой. Его догадку подтвердил врач, других лекарств он вводить не решился, но на третий день рука сама пришла в норму.
Пока девушка болела, она развлекалась тем, что смотрела телевизор или просматривала книги. Правда, с телевизором у неё возникали определенные проблемы: у здешних не было пультов, и управлялись они при помощи мысли и чипа, вживленного в голову. Но телевизор госпожи Касси был настроен и на голосовое управление, так что Милана, предусмотрительно записав все нужные слова в ежедневник, кое-как справлялась. Бумаги здесь Милана нигде не видела, газеты и книги выпускались на микросхемах, которые нужно было просто вставить в специальный прибор или просматривать на экране телевизора. Сейчас Милана листала что-то вроде энциклопедии. Она наткнулась на неё случайно и, развалившись в удобном кресле, которое само подстраивалось под её тело, смотрела на пробегающие перед глазами картинки. Девушка уже собиралась выключить книгу, когда её внимание привлек раздел о Последнем Большом Наводнении. На экране была воспроизведена ужасная картина гибели такого знакомого ей мира. Дождь, огромные океанские волны — и в один миг с карты исчезли острова и материки. Гибли люди: кому-то везло, и смерть настигала его внезапно, а кто-то мучался дольше, пытаясь бороться за жизнь. Но вода всё прибывала, и люди продолжали умирать от голода и болезней или убивали друг друга в борьбе за остатки пищи. Совсем уж отчаявшиеся стали есть себе подобных, но и это не гарантировало им спасения. Милана сидела, вжавшись в кресло. Она не могла шевельнуться, и по её щекам текли слезы.