— Вы должны пообщаться с читателями, — всплывают в памяти слова лектора по основам журналистики. — Понять, что ему интересно, а что нет. Что он будет читать и ждать, а какие темы вызывают у него негатив. Задайте несколько вопросов, чтобы люди захотели на них ответить. Захотели вступить с вами в диалог и высказать свое мнение. Дождитесь писем с ответами, и вам все сразу станет ясно.
— А если писем не будет? — кричит кто-то с последнего ряда.
— Тогда, молодой человек, не стоит заниматься журналистикой в принципе.
В аудитории раздаются смешки, лектор, женщина сорока пяти лет, тоже улыбается, после чего продолжает дальше учить нас, нерадивых, уму разуму.
Господи, как давно это было. Кажется, целую вечность назад, а на самом деле прошло всего семь лет.
Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Воспоминания нахлынули мощной волной и не хотят «отпускать». Сто лет уже не вспоминала этапы своей жизни. Интересно, в какой момент я стала такой циничной и стервозной особой? Или это у меня заложено на генетическом уровне?
Отец нас бросил, когда мне едва исполнилось пять. Помню его смутно, зато никогда не забуду, как просыпалась по ночам и молча слушала мамины рыдания в подушку. Это так ярко запечатлелось в моем, тогда еще детском восприятии, что, наверное, в дальнейшем повлияло на мое отношение к противоположному полу в целом.
После длительных рыданий и стенаний наступила пора затишья. Это потом я узнала, что мама ударилась в загул. Причем, всерьез и надолго, в поисках одного единственного, которого каждая из нас мечтает встретить на своем жизненном пути. А что, женщина молодая, не отягощенная семейными узами, имела право. Правда, мама никогда не приводила в дом мужчин, а зря. Я бы не стала препятствовать ее семейному счастью, реши она тогда выйти замуж второй раз. Я частенько подслушивала, как бабуля ее отчитывала за то, что не занимается ребенком, бросила, регулярно отправляя меня с ночевками то к ней, то к подружкам, у которых, слава Богу, были дети, чтобы мне не было скучно.
Бабули не стало, я выросла, и теперь проводила долгие вечера, а иногда и ночи в гордом одиночестве. Анькина строгая мама была для меня пиком совершенства, а родительница Дарины так вообще, супер-мамой, которая многое нам позволяла, хоть подруга на нее регулярно жаловалась, как это любят делать подростки. Я тихо завидовала девочкам, в глубине души надеясь, что и моя мама скоро одумается и снова обратит на меня внимание.
Но чуда не случилось, как бы я не мечтала. Однако близкий человек все же появился в моей жизни — учительница русского языка и литературы Наталья Евгеньевна.
Где-то в классе седьмом я прочитала залпом роман Тургенева «Отцы и дети», хотя до этого читать не любила в принципе. По-своему поняв это произведение, решила удариться в книги, что было замечено учителем. И я очень обрадовалась, что хоть кто-то обратил на меня внимание. Она начала подсовывать мне книжки, которые, по ее мнению, воспитают во мне личность. Потом пошли олимпиады, литературные конкурсы и прочие мероприятия. Я бежала к ней и в радости, и в горе, как говорится — за советом, помощью, поделиться хорошими новостями или просто поболтать. Помню, как рыдала у нее на плече после первой несчастной любви в шестнадцать лет.
— Не плачь, — Наталья Евгеньевна гладила меня по голове. — У тебя еще все впереди.
— Никогда не выйду замуж, — шептала в ответ, а женщина усмехалась.
После окончании школы я, окрыленная своей славой, ринулась покорять Москву. На тот момент мама как раз заявила, что я уже взрослая, и в ее опеке не нуждаюсь. Она выходит замуж и уезжает жить в Европу. Естественно, без меня, потому что ее будущий супруг терпеть не может чужих детей. Что-то подобное я ожидала от нее услышать, но все равно было больно.
На журфак МГУ не поступила, но на филологический прошла без проблем. Учиться было интересно, вдобавок ко всему, с третьего курса стала посещать факультативы по журналистике и писательскому делу. А также по наивности хотела покорить столицу и остаться здесь жить.
Звездная болезнь прошла очень быстро, после многочисленных отказов из различных издательств. Один главный редактор мне открытым текстом даже сказал:
— Деточка, это Москва. Здесь без связей никуда.
— А как же талант? — поинтересовалась у него.
— Начни с периферии, — продолжал мужчина. — И если, как ты говоришь, талант у тебя есть, то заметят, не переживай.