— Твои коллеги, — снова усмехаюсь, — американских президентов на зеленых бумажках любят больше, чем хранить тайны.
— Догадалась, — хмурится, о чем-то думая. — Так что там по поводу интервью? Это розыгрыш? — поднимает обе брови вверх в немом изумлении.
— Почему же, — делаю паузу, чтобы девчонка немного расслабилась перед финальным аккордом. — Я согласен.
— Странно, — ухмыляется. — Думала, что ты меня хочешь с землей сравнять после статьи.
— Хотел, — киваю утвердительно в ответ. — Но передумал. Пока, — делаю акцент на последнем слове.
— То есть, все может измениться? — снова изумление на лице. Интересно, ее можно вывести из себя хоть на минуту? Уж очень хочется посмотреть на ее реакцию, когда она начнет злиться.
— Послушай, Милашка, или как там тебя, — специально не называю имя, хотя прекрасно знаю все ее паспортные данные. Она даже движений резких не делает, глядя на меня. — Мне плевать на то, что пишешь обо мне. На то, как ты перекручиваешь некоторые факты и преподносишь их на свой манер.
— То есть, купания в фонтане не было? И фотосессии в одних трусах тоже? А также, ты не прыгал с парашютом на крышу мэрии и не бил губернаторского сынка? — выдает на одном дыхании. Черт, по-моему, она меня быстрее выведет из себя, чем я ее.
— Фонтан и парашют — это ребячество, согласен, — девушка расслабляется, глядя на мою реакцию. — Но почему-то ты забыла написать, что фотосессия была сделана для рекламы нижнего белья, и часть из прибыли фирма перечислила в фонд помощи онкобольным детям. Там не только я бесплатно снимался.
— Я не знала, — тихо произносит.
— Конечно, не знала. Тебе ж куда важнее рейтинги, чем правда.
Она тяжело дышит и молчит, опустив глаза вниз. Правда, через несколько секунд снова смотрит на меня в упор. Вот это выдержка и умение взять себя в руки. Мне бы так научиться. Хотя, мой психолог меня бы похвалил за сегодняшнюю сдержанность. Так и хочется этой красотке дать по шее, в прямом и переносном смысле.
— Благородный, значит, — даже ехидно не улыбнулась.
— А как бы, интересно, ты поступила на моем месте, если бы на твоих глазах пьяный дегенерат начал приставать к девушке? — начинаю закипать.
— Если ты читал внимательно мою статью, то я там подробно все изложила, — отвечает спокойно, но вижу, что сдерживается из последних сил. — А если тебе что-то непонятно, то ничем не могу тебе помочь.
— Послушай, ты, — выхожу из себя, сжимая под столом руки в кулаки. — Я поступил так, как на моем месте поступил бы любой нормальный мужик. И если еще раз такое повторится на моих глазах, то сделаю это снова. И мне плевать, что ты об этом думаешь и напишешь.
— Интервью не получится, — она встает, перекидывая ручку сумки через плечо.
— Сядь, — тон мой больше не предвещает ничего хорошего. — Я еще не закончил.
— Извините, Ваше величество, я немного забылась, — приседает в реверансе. — Послушай, умник, — вот теперь я вижу настоящую злость, хоть до сих пор пыталась сдержаться. — Я ненавижу таких, как ты. И буду дальше писать, чтобы ты по этому поводу не думал.
— Повторяю для глухонемых — мне плевать, что ты пишешь обо мне лично. Но в этот раз ты перегнула палку, выставив на посмешище моих друзей и гостей. Кто дал тебе такое право?
— А я не собираюсь перед тобой отчитываться, — выдает в ответ. — Это, по-моему, ты возомнил себя, чуть ли не Богом, раз тебе всё сходит с рук.
Нервничает, глаза горят, но, черт возьми, она мне нравится. В таком виде даже больше, чем когда сидела, как немая статуя, не проявляя никаких эмоций.
— Я подам на тебя в суд за клевету, — говорю чуть ли не по слогам, а она замирает на месте.
— Дорогу показать?
— Я вываляю твое имя в грязи, — продолжаю давить на нее. — Даже, если и проиграю. Но я выиграю, уж поверь. Вся сеть будет полоскать тебя и твою личную жизнь в грязи, уж я постараюсь. Мне не привыкать, а вот тебе, — делаю акцент на последнем слове, глядя прямо в глаза, — не поздоровится. Это я тебе обещаю.
— Ублюдок, — шепчет, но я слышу и усмехаюсь.
— Согласен, — киваю в ответ. — Но у меня к тебе деловое предложение.
Девчонка побледнела, но продолжает упорно молчать. Даже не интересуется, что же я ей хочу предложить. Просто молчит и ждет. А в глазах пропадают искры. Вижу, что перегнул в этот раз сам, но остановиться не могу. Вдох-выдох, и я почти взял себя в руки. По крайней мере, пытаюсь придать своему тону спокойствия.