– Значит, ты быстро найдешь Антонину Колыванову, тоже нашу бывшую одноклассницу, – обрадовался Рябов. – Можешь ей позвонить, попросить…
Вот тут я не выдержала:
– Рябов! «Страус» гигантская структура, занимает шестиэтажное здание. Про Антонину Колыванову я вообще забыла, да и в школе с ней не дружила.
– Она секретарь генерального, – отрапортовал Эдуард, – но мне ничего не скажет, а тебе может. Ирка просто на пределе! Поверь, ей жуть как плохо.
Я собрала в кулак всю силу воли.
– Если ты имеешь в виду нашу одноклассницу, то после долгого перерыва она ко мне сегодня приходила, похоже, Ирина сошла с ума. Несла невероятную чушь.
– Моя жена не сумасшедшая, – произнес Рябов, – просто…
Я сообразила, что попала в глупейшее положение, и стала извиняться, не дав Эдику договорить.
– Прости, я понятия не имела, что вы поженились.
– Да, – вздохнул Эдуард, – я был в некотором роде коллегой твоего мужа. Служил следователем, потом ушел. Сделай одолжение, давай пересечемся. Ситуация непростая, прямо скажем, странная.
– Где ты работаешь? – поинтересовалась я.
– В охране торгового центра, – ответил Рябов. – Помоги мне, пожалуйста. Надеюсь, ты не злишься до сих пор за мышь?
Мне стало смешно.
– Ладно. Где и когда встречаемся?
– Если тебе удобно, то можно минут через пятнадцать в кафе «Дедушка пьяного зайца», – предложил Рябов, – из-за безумно дорогих блюд там никогда нет народа, зато есть отдельные кабинеты. И оно с тобой рядом, всего одну улицу надо пройти.
– Хорошо, – согласилась я.
– Могу прицепить себе на резинке круглый красный нос, – предложил Эдик. – Вдруг ты не узнаешь старого друга.
– У молодой женщины не бывает старых друзей, – возразила я и пошла посмотреть, чем занимается Лидия Федоровна.
Федина стояла в зоне кухни, увидев меня, она спросила:
– Уходишь куда-то?
– Надо ненадолго отлучиться, – ответила я.
– В холодильнике мышь повесилась, – вздохнула Лидия.
Я почему-то вздрогнула и дернула за ручку дверцы. Перед глазами открылись почти пустые полки, лишь на самой верхней стоял стаканчик йогурта.
Гостья заметила, куда я смотрю, и уточнила:
– Он просрочен! А слова про мышь, которая покончила жизнь суицидом, не стоит понимать буквально.
Я засмеялась.
– Мне и в голову это не пришло. Просто вспомнила, что продуктов нет. На обратной дороге куплю.
– Иди спокойно, – махнула рукой гостья, – я разберусь.
– Лидия Федоровна… – начала я.
Федина вскинула брови.
– Вот те на, здрассти, приехали. Всю жизнь звала меня «тетей Лидой», а теперь про отчество вспомнила?
– Я выросла… – начала я.
– А тетя Лида должна остаться тетей Лидой, – отрезала гостья. – Если ты все же собираешься общаться официально, то я вас, Виола Ленинидовна, пойму и прощу. Вы теперь писательница. Не с руки вам постороннюю бабу за тетю считать.
Я обняла Федину.
– Я подумала, вдруг вы обидитесь, если я обращусь к вам как в детстве.
– Ступай уже, – велела Лидия, – не мельтеши перед глазами.
Глава четвертая
– Сразу тебя узнала, – сказала я, садясь за столик.
– Вроде я не сильно растолстел, – пробурчал Рябов.
– Не облысел, не постарел, – добавила я.
– А ты прямо как стратегическая тушенка, – улыбнулся Эдик, – вообще не изменилась.
Я взяла у официантки меню.
– Ты прав, я прекрасно выгляжу.
– И книги у тебя супер, – сказал мой бывший одноклассник.
– Давай прекратим петукукушачество! – велела я.
– Петукукушачество? – с трудом выговорил Эдик. – Впервые слово слышу.
– В басне Крылова, – сказала я, – кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку. В нашем агентстве такое поведение называется…
– Понял, – остановил меня Эдик, – рассказываю. Если что-то будет не ясно, спрашивай по ходу беседы. Сначала речь пойдет о Никите Меркулове.
Я достала из сумки блокнот и ручку.
– Меня учили иначе. Дай человеку выговориться, остановить его можно лишь тогда, когда он по третьему кругу начнет одно и то же талдычить. Все вопросы запиши, попроси их разрешить после окончания «интервью».
– Бумага и стило! – восхитился Рябов. – Тараканова! Я восхищен.
– Начинай уже, – велела я и услышала занимательную историю.
Школа, где Никита учился, находилась в так называемом неблагополучном районе. Основную массу учеников составляли дети из окрестных пятиэтажек. Многие жили в неполных семьях, у большинства школьников родители любили выпить. Никиту Меркулова воспитывала мать, она тоже прикладывалась к бутылке. Была у него еще бабушка, которая полностью поддерживала и одобряла хобби дочери. Считается, что дети алкоголиков сами потом охотно дружат со спиртным. Увы, это правда. Но бывает другое развитие событий. Лет в восемь-девять школьник понимает, что он не хочет повторять судьбу родителей, и пытается всеми силами вылезти из ямы, где его угораздило появиться на свет. Никита оказался именно таким. В пятом классе он попросил соседку по дому, учительницу: