Зария вздрогнула от одной мысли об этом. Было невыносимо думать о том, как губы Чака касаются полного, красного рта Кейт. Кейт без сомнений ответит на его поцелуй. Она жадно, страстно приникнет к нему, как она набрасывается на все, что приносит удовлетворение ее горячему, чувственному телу.
– У вас есть халат? – ворвался голос мадам Бертин в мысли Зарии.
– Нет, я, к сожалению, о нем не подумала, – ответила Зария.
– Тогда пусть он будет вашей первой покупкой, – сказала мадам Бертин. – У меня есть несколько моделей из хлопка. Их легко стирать, они дешевы и незаменимы для жаркого климата. Держите! Вот этот, светло-розовый с белыми цветами, очень подойдет вам.
Достав его из одного из лежащих на полу чемоданов, она помогла Зарии облачиться в него и бантом завязала пояс у нее на талии.
– Очаровательно! – воскликнула она. – Ничего лучше и желать нельзя!
– Да, вы правы, – согласилась Зария.
– А сейчас ложитесь, – посоветовала мадам Бертин. – Вы очень устали. Я подберу вам необходимые вещи. Завтра стюард принесет их к вам в каюту.
– Спасибо, – сказала Зария и добавила: – Я очень вам благодарна. Вы были так добры ко мне. Я… я навечно в долгу перед вами.
– Бедная крошка! – воскликнула мадам Бертин. – У вас была трудная жизнь, и сейчас вы опять страдаете. Не бойтесь. Этой глупой Кейт не отнять его у вас. Что она из себя представляет? Ничего, просто пустышка. Он быстро раскусит ее, как это сделали многие мужчины, до него. Запомните, мужчинам не хочется владеть тем, что слишком легко достается.
– В самом деле? – спросила Зария.
– Разумеется, – ответила мадам Бертин. – Мужчины! Они по натуре охотники. Они охотятся за тем, что трудно достать, но когда получают желаемое, то – пфи! – это утрачивает для них свою ценность. Этап уже пройден и больше не увлекает их.
– Хотела бы я верить вам, – ответила Зария. Мадам Бертин улыбнулась.
– Ох уж эта любовь! – сказала она. – Как она ранит! Но только так можно научиться жизни – страдать, пытаться в будущем избежать страдания и знать, что только так стоит жить.
– Неужели это правда? – спросила Зария. Мадам Бертин только кивнула в ответ.
– Спасибо вам, – произнесла Зария и, к своему собственному изумлению, поцеловала мадам Бертин в щеку.
Потом, стараясь спрятать набегающие на глаза слезы, она бросилась к себе в каюту.
Она очень устала, но ей не хотелось ложиться в постель. Вместо этого она села за туалетный столик и, не снимая грима, который наложила ей на лицо мадам Бертин, принялась разглядывать себя в зеркало.
Она впервые в жизни изучала свое лицо, его сильные и слабые стороны, пыталась понять, как можно сделать его красивее – не ради собственного удовольствия, но чтобы понравиться Чаку.
Разумеется, все безнадежно, он никогда не полюбит ее. И однако, своим присутствием она могла бы помочь ему, спасти. От чего? Она не знала сама. Какую пользу она могла принести ему?
Он был беден – она могла дать ему денег. Это во-первых, и это проще всего. Но тогда ей надо признаться ему в том, кто она такая, а она дрожала при одной мысли об этом. И все же, чтобы помочь ему, она готова была преодолеть и смущение и робость.
Но существовало еще кое-что пострашнее денежных затруднений. Она не забыла злобного замечания Эди, той угрозы, которая таилась в его словах. Она не знала, почему они решили избавиться от Чака, но была уверена, что таково их желание. Надо предупредить его и быть готовой встать на его защиту, как это было сегодня вечером.
– Я люблю тебя! – робко произнесла она вслух, почти стыдясь того ощущения счастья, которое приносили ей эти слова.
Она ничего не хотела от своей любви. Ей было достаточно, чтобы Чак еще немного побыл рядом с ней, чтобы он держал ее за руку, чтобы она чувствовала его близость и слышала его уверенный голос.
Она вспомнила, как он сказал ей: «Я люблю тебя!» – и как она испугалась, захваченная врасплох. Сейчас она грезила о том, чтобы он еще раз искренне повторил ей эти слова.
Она резко поднялась и рассмеялась над собой. Как это глупо! Новая прическа, другая одежда не могли зачеркнуть реальности. Она – обычная девушка из Шотландии, с которой плохо обращались, которую плохо кормили. Внезапно она стала обладательницей большого состояния, но, получив его, не знала, как поступить с ним.
Она снова почувствовала тот ужас, который испытала в отеле «Кардос», когда, запинаясь и заикаясь, попросила горничную помочь ей. Она снова боялась остаться одна и снова, от безвыходности ситуации, решала занять место Дорис Браун и ехать в Марсель, чтобы сесть на «Колдунью».
«Меня она уже околдовала!» – вновь услышала она слова Чака.
Ей хотелось закричать от отчаяния, потому что это не было правдой. Он всего лишь притворялся, чтобы обмануть наблюдавших за ними людей.
Это на свитере Кейт можно вышить слово «Колдунья». Ведь именно она со своими теплыми красными губами может обворожить любого мужчину.
Зария заткнула уши пальцами, словно отгораживаясь от ревнивых мыслей, и заходила по комнате. Почему она так волнуется? Какое право она имеет возражать против этого? Никакого!
Они с Чаком встретились, как корабли в океане. Она сама говорила ему об этом. Он ответил, что она для него – как спасательный шлюп. Однако не он, а она, Зария, сейчас молит его о помощи, чтобы он чуть дольше побыл с ней и она чуть дольше могла опираться на него. Зария посмотрела на настенные часы. Был почти час ночи. Она медленно разделась, натянула ночную рубашку и легла. Не имело смысла ждать, когда остальные начнут спускаться к себе в каюты. Сегодня у них праздник, как выразилась Кейт, но никто не хотел видеть на нем ее, Зарию. Внезапно ее глаза наполнились слезами, но она решительно смахнула их.
«Нельзя жалеть себя, – сказала она себе. – Что бы ни случилось, я встретила Чака. Пусть будет то, что будет, но я люблю его и буду любить всю свою жизнь».
Должно быть, с этой мыслью она и заснула. Сон ее так перемешался с явью, что она не удивилась, когда, открыв глаза, увидела присевшего на постель Чака. Он приложил палец к ее губам, показывая, что нельзя говорить громко.
Она сонно смотрела на него.
– Нам надо вести себя очень тихо, – прошептал он, – не то кто-нибудь нас услышит. Извините меня за вторжение, но это единственный способ поговорить наедине.
Какое-то время ей казалось, что она еще спит. Он молча смотрел на нее, сняв очки. Она видела его спокойные серые глаза, которые, казалось, проникали ей в душу и видели, как рвется она навстречу ему.
– Вы хорошо повеселились? – спросил она сама не зная зачем еще сонным, теплым, счастливым голосом, потому что в действительности это не имело значения, ведь сейчас он был рядом с ней.
– Мне очень не хотелось будить вас. Во сне вы выглядели такой юной, такой невероятно юной, – немного удивленно проговорил он.
Привстав, она взглянула на часы. Было четыре часа утра.
– Как поздно! – воскликнула она.
– Я не решался прийти пораньше, – объяснил он. – Боялся, что они еще не уснули.
Она с трудом вспомнила, о чем собиралась поговорить с ним.
– Послушайте… – начала она. Он склонил голову так, что его ухо почти касалось ее губ.
– Говорите потише, – сказал он. – Если они узнают, что я у вас, они подумают что-нибудь нехорошее или решат, что мы что-нибудь затеваем против них.
Она быстро рассказала ему все, что услышала в каюте мадам Бертин, когда ее считали спящей. Чак не удивился. Когда наконец он поднял голову и посмотрел ей в глаза, она увидела улыбку на его лице.
– Не волнуйтесь, – сказал он. – Предоставьте все мне.
– Но я не могу успокоиться, – ответила она. – А вдруг – вдруг они что-нибудь с вами сделают?