— Мать вначале не хотела слушать его, — продолжала Джеки, — но, когда отец сказал, что иначе ему придется отвезти ребенка к родным Жаклин во Францию, передумала. Она захотела увидеть меня, обнаружила, что у меня светлая кожа, голубые глаза и рыжие волосики — и решение было принято.
Стейси озадаченно посмотрела на нее.
— А что было бы, окажись ты похожей на Жаклин?
— Вероятно, меня отдали бы семейству Галон. — Джеки невесело усмехнулась. — Как бы то ни было, мама с первого же взгляда на меня прониклась ко мне неистовой, какой-то собственнической любовью.
— И так продолжалось всю ее жизнь, — добавила Стейси.
— Поразительно, как еще она позволила тебе выйти замуж! — воскликнула Люси.
Джеки улыбнулась.
— По счастью, ваш отец так любил меня, что согласился переехать в этот дом.
Люси снова взглянула на фотографию, потом на Стейси — и залихватски присвистнула.
— Да, сестренка, не удивляюсь, что бабушка всегда терпеть тебя не могла!
— Теперь-то ясно, что Стейси была живым, постоянным напоминанием о давней обиде, — сказала Джеки. — К тому же я назвала тебя, Стейси, в честь деда, и он тебя обожал — что было для матери еще одним поводом к неприязни. Тебе было всего пять, когда умер мой отец, так что вряд ли ты помнишь, как он тебя баловал.
— Представь себе, помню. — Стейси улыбнулась мимолетным воспоминаниям. — А знаешь, теперь-то я понимаю: именно бабушкина явная неприязнь убедила меня, что я приемная дочь... — Она озадаченно нахмурилась. — И все же, если фамилия моей настоящей бабушки была Галон, это не объясняет нашего с Анной сходства, ведь девичья фамилия ее матери — Страусс.
— А это уже, наверное, одна из маленьких загадок жизни, — вздохнула Джеки и обеспокоенно взглянула на Стейси. — Боюсь, родная, это еще не все. В своем завещании мать оставила дом и крупную сумму мне, Люси — пять тысяч фунтов...
— Ты хочешь сказать, что все это время у нее были деньги на сиделок и ты могла сделать операцию еще год назад?! — Стейси задохнулась от возмущения.
— Не о том сейчас речь, дорогая. Тебе она не оставила ни-че-го.
Стейси досадливо пожала плечами.
— Я и не ждала от нее подачек!
— Давай я поделюсь с тобой своим наследством! — выпалила Люси.
— Ни в коем случае, эти деньги еще пригодятся твоему ребенку. И все равно — спасибо за такое благородное предложение. — Стейси вскочила, обхватив себя руками за плечи. — Знаете, что мучит меня сильнее всего? Если бы бабушка дала маме деньги на операцию и ремонт дома, Анна ни за что не уговорила бы меня поехать вместо нее во Францию!
В раздражении она принялась расхаживать по комнате, но замерла, обнаружив совершенно одинаковое выражение в глазах сестры и матери.
— Ну, в чем дело? — сердито спросила Стейси.
— Тогда ты никогда бы не встретилась с Андрэ Страуссом, — с присущей ей прямотой заявила Люси. — И не пытайся уверять нас, что тебе на это наплевать, потому что все — даже Макс — заметили, как вас с месье Страуссом тянет друг к другу. Да об вас спички зажигать можно!
Стейси почти рухнула на стул, смятенно отбросив со лба волосы. Лицо ее залил густой румянец.
— Ты ведь любишь его? — мягко спросила Джеки.
— Я его почти не знаю...
— Ну и что?! — фыркнула Люси.
— Еще недавно он считал, что я Анна, — напомнила Стейси.
— Но больше Андрэ так не считает, — возразила мать. — Для него Анна так и осталась вредной маленькой кузиной.
— Можно мне сделать копию фотографии Жаклин? — спросила Стейси, резко меняя тему. — Я бы хотела иметь у себя ее портрет.
— Я тоже, — сказала Люси. — Бедная Жаклин! Что за печальная и романтическая история! — Она со вздохом поднялась. — Пойду приготовлю чай, а потом утащу Макса в постель и открою ему страшную семейную тайну.
— Я сама займусь чаем! — вызвалась Стейси, но сестра уже от дверей погрозила ей пальцем.
— Сидеть!
Стейси повиновалась и обеспокоенно взглянула на мать.
— Неудивительно, что всю неделю ты ходила сама не своя! Для тебя, наверное, рассказ бабушки стал немалым потрясением.
— Пожалуй, — согласилась Джеки. — Зато эта история сразу объясняет очень многое. Мама порой бывала несносна, но я знаю, что она любила меня. — Судя по всему, и отцу, и маме пришлось пойти на уступки друг другу, — задумчиво продолжала Джеки. — Мать настояла на том, чтобы отец сообщил семейству Галон только о смерти Жаклин — и умолчал о ребенке. А отец, в свою очередь, настоял, чтобы меня назвали английским вариантом имени «Жаклин».