улыбку в цветах. - Каким ветром?
- Решил увидеть собственными глазами, как танцует вальс самая красивая из
известных мне девушек - и по совместительству моя бывшая ученица, - добавил он,
насмешливо вздернув бровь.
- Очень смешно, - криво усмехнулась я.
- Надеюсь, Роман будет ходить? - сдерживая улыбку, спросил Арсений
Валерьевич.
- После того, как я "в красках" (я изобразила в воздухе кавычки) объяснила ему до
чего подло с его стороны было приглашать на танец столь неуклюжую меня, то
вряд ли. Теперь до конца жизни будет передвигаться строго на костылях.
- Сочувствую, - улыбнулся учитель.
- Не стоит! - пренебрежительно махнула я рукой. - Переживет. Это мне
сочувствовать нужно. Кто, думаете, будет ухаживать за этим засранцем и возить его
по больницам...
Неожиданно Арсений Валерьевич перестал улыбаться и шагнул мне навстречу.
Его руки обхватили меня за талию и нежно привлекли к себе. Я почувствовала, как
он коснулся губами моих волос, а затем уперся подбородком в мою макушку и
заговорил - тихо и страстно:
- Прости меня, моя маленькая добрая девочка... Я думал, что поступаю
правильно... Внушил себе, что все это не по-настоящему, что у нас нет ничего
общего и какие-либо отношения между нами невозможны... Я почти поверил в
это, а потом... ты попросила себя поцеловать... Тот поцелуй перевернул все с ног на
голову. Я вдруг понял, что моя жизнь только тогда имеет смысл, когда в ней есть
ты... когда я вижу твою улыбку, слышу твой игривый смех, когда могу коснуться
тебя... А позже я увидел тебя целующейся с Олегом, и мир вокруг рухнул в
одночасье. Я едва не убил друга. А ведь я никогда не прибегал к насилию и в
любых обстоятельствах предпочитал решать дело с помощью слов... Когда же мне
сказали, что ты заболела, я... я думал, что сойду с ума... Я уже чувствовал это
раньше... Это не передать словами... Я рвался к тебе, Мила, был готов на все, лишь
бы увидеть тебя вновь... Мне так много нужно было тебе сказать... А когда увидел,
наговорил черт знает что... Идиот! - скрипнул он зубами. - Родная, простишь ты
меня когда-нибудь? - вновь нежно поцеловал он меня в макушку.
Сердце билось, как ошалелое, а в голове взрывались фейерверком его слова: "Я
вдруг понял, что моя жизнь только тогда имеет смысл, когда в ней есть ты... когда
я вижу твою улыбку, слышу твой игривый смех, когда могу коснуться тебя..."
Неужели он любит меня? А как же Светлана? А Маша с Сашей? Как же свадьба и
прочее? Неужели из-за меня он откажется от всего этого? А если да, то что я смогу
дать ему взамен? Себя, этакую неуравновешенную, неадекватную девицу, которая,
кроме как трепать нервы и закатывать истерики, ни на что больше не способна?
Нет уж! Арсений Валерьевич достоин большего. Он итак слишком много страдал,
чтобы жениться на столь незрелой и психованной балбеске. Зачем я ему? Пройдет
время, чувства охладеют, и тогда он обнаружит, что рядом с ним не та женщина, о
которой он мечтал. А что если он откажется от Маши и Саши, а я не смогу родить
ему ребенка, которого он так хочет? Что тогда?
Нет, я не смогу этого вынести! Ни за что. Нет.
Я слишком люблю его, чтобы позволить так опрометчиво распорядиться своей
судьбой.
Слушая его сердце, бьющееся в унисон с моим собственным, вдыхая такой
родной, до боли знакомый запах и понимая, что он все еще ждет от меня ответа, я
глубоко вдохнула и, отстранившись, выпалила практически на одном дыхании:
- Нет, не простила. И никогда не прощу! С чего вы взяли, что по-прежнему нужны
мне? Я давно выкинула вас из головы. Вы были правы, когда сказали, что мы оба
ошибались, решив пойти на поводу у чувств, что ни вам ни мне это не нужно. Это
действительно так. Вы, уверена, будете счастливы со Светланой. А я... выйду замуж
за Темного или вообще буду жить одна, в свое удовольствие, как в фильме
"Девчата", помните?
Арсений Валерьевич, чье лицо все это время было странно напряженным, вдруг
хрипло расхохотался, слегка закинув голову назад.
- Браво, Мила! - усмехнулся он, когда закончил смеяться. - Вы, как всегда,
неподражаемы. Вам бы в театре играть. Или в кино сниматься. Но я понял суть.
Уговаривать не стану. Надеюсь, выбор вы сделали осознанный и о последствиях не
пожалеете.
На самом деле, я уже жалела о своих словах и была бы счастлива не произносить
всего этого. И вновь нежиться в его объятьях, наслаждаясь такой долгожданной
близостью.
Черт! Бедовая моя голова.
Но не могла же я забрать свои слова обратно - тогда уж точно все это будет
выглядеть по-детски.
И я промолчала. А ведь так хотелось закричать о том, как сильно я его люблю и
как отчаянно мечтаю быть рядом с ним - всегда, всю вечность.
Когда он уходил, я до крови кусала губы, игнорируя безудержным потоком
льющиеся слезы.
Браво, Мила. Теперь он точно не вернется. Никогда…
15
После фотосессий с учителями, скелетами и прочей школьной атрибутикой
одноклассники веселой жизнерадостной гурьбой отправились в парк - на новый
селфи-марафон, а я села в электричку и достала айфон.
Вдруг жутко захотелось вновь услышать голос учителя, но вряд ли он захочет со
мной говорить - после всего, что я ему наплела. Похоже, он сразу смекнул, что я
блефую, и теперь думает обо мне черт знает что.
- Алло? - вдруг раздался из трубки знакомый голос, и я ужасом осознала, что
набрала номер Олега - по ошибке.
Блин. И что мне ему сказать?
- Мила? Ты?
- Э... Да, я. Как... поживаешь? - бодро осведомилась я, приклеив к лицу одну из
своих незаменимых улыбочек а-ля Мэри Поппинс.
- Черт возьми, Мила! - почему-то обрадовались на том конце провода. - Где вы
сейчас? Ты с Сеней? Вот мерзавец! Он же признался тебе, да? Ты счастлива?
Слезы заструились по щекам, и я стала поспешно смахивать их с подбородка,
чтобы они не замочили чертов передник, который мама одолжила у бывшей
выпускницы. Потом шумно зашмыгала носом, давая понять, что я далеко не
счастлива, а наоборот - в полном раздрае.
- Милка! - рассмеялся Олег (вот же бесчувственный чурбан!). - Перестань
разводить влажность. Тебе не плакать, а смеяться нужно! Так вы сейчас где? Он
повел тебя в свою любимую пиццерию, да? Надеюсь, ты любишь пиццу? Он хоть
спросил тебя об этом? Погоди... Так ты поэтому плачешь? Ты терпеть не можешь
пиццу и не знаешь, как ему об этом сказать?
Вот же черт!
- Да не в какой мы не пиццерии! - заревела я, размазывая по лицу слезы
вперемешку с соплями. - И ни в чем он мне не признавался! Я отшила его,
понимаешь? Я сказала, что выйду за Темного или вообще останусь одна, как Тося
из "Девчат", а он пусть женится на Светлане, потому что... потому что так будет
лучше...
Последовала долгая пауза, в течении которой я продолжала бороться за
пристойный вид фартука, на котором слезы вперемешку с тушью могли оставить
безобразные разводы или пятна.
- Лучше? - наконец-то услышала я вибрирующий от с трудом сдерживаемой
злости голос Олега. - Лучше, Мила? Для кого? Ты хоть понимаешь, что натворила?
Он же любит тебя, тупая твоя башка! Он был готов отказаться от всего ради тебя.
Переступить через себя, запихнув подальше чертов здравый смысл, который так
долго держал его на расстоянии от тебя. И ты... взяла... и отшила его? Мила, где в
тот момент была твоя голова? Какого черта ты... Теперь ты понимаешь, что все
кончено? Другого шанса у тебя не будет...
- З-знааю, - зарыдала я еще сильнее. - Я с-сглупила, да. Я... я думала, что н-