Учитель по-прежнему ждал, вопросительно глядя на меня. Пришлось экстренно
шевелить извилинами.
- Эээ... Я давно думала... Вот вы любите Шекспира... Ведь он преимущественно
писал о любви, не так ли? А что такое любовь в вашем понимании?
Арсений Валерьевич улыбнулся, слегка прикусил губу - ох как эротично это
выглядело.
- С чего вдруг вас заинтересовало мое мнение?
- Ну... Ценитель любовной лирики, как мне кажется, должен разбираться в этом
как никто другой. Или это не так?
- Это не так, Мила. Не совсем так. Я люблю сам слог Шекспира, восхищаюсь тем,
как талантливо и - на первый взгляд - легко ему удается передавать чувства и
делать это потрясающе красиво, необыкновенно изысканно и тонко. Любовь же -
чувство определенно сложное, так просто его не объяснишь словами. Возможно,
будь я Шекспиром, сделать это было бы намного легче. Но я не поэт. И любил в
своей жизни я лишь однажды... Так что, как видите, я не специалист в подобных
вопросах.
- Неужели... вы любите до сих пор ту девушку? - не удержавшись, спросила я и
заметила, как сжалась его челюсть, а на скулах задвигались желваки.
- Мила, давайте оставим мою личную жизнь в покое. Я не должен был тогда
обсуждать это с вами. Просто... мне казалось, что я смогу помочь вам, поделившись
своим примером. Но как оказалось, это была плохая идея. Мы все разные и
каждый по-своему переживает свое горе...
- Что вы хотите этим сказать? - перебила я его. - Что смерть отца сделала меня...
такой?
- А вы считаете, что она никоим образом не повлияла на вас? Тогда это
самообман.
- Ничего вы не знаете обо мне! И предположения ваши высосаны из пальца.
Можно подумать, смерть вашей девушки никак не повлияла на вашу жизнь. Да, вы
не ожесточились, не возненавидели весь мир, но вы... один. Вы так никого и не
полюбили.
- Я не говорил, что с тех пор я не изменился. Да, я один, но я не одинок. И я не
виню в ее смерти других. Никто не виноват в том, что она умерла.
- Возможно... Но ведь они есть, а ее... нет. Неужели вы можете с этим смириться?
- Уже смирился. И вы смиритесь, Мила. Так будет лучше...
- Вы обещали, что мы съездим куда-то, - перевела я на другую тему, эта была
слишком болезненной для меня. - Так мы поедим или нет?
Арсений Валерьевич улыбнулся.
- Завтра. Если вы не опоздаете.
- Окей, - принялась собираться я. - Буду в назначенное время.
5
Вечером мы сидели с Ромкой в баре и пили пиво. Мое угрюмое лицо сподвигло
его на проповедь.
- Милка, у тебя голова на плечах есть? Чем ты думаешь? Откуда у тебя такие
деньжища?
- Ага. И ты туда же. То Ксюха не верила в меня, теперь ты сомневаешься в моем
успехе. Я что, когда-нибудь нарушала свое слово? Или не добивалась того, чего
хотела? Ты помнишь хоть один случай, когда я сдалась? Или проиграла?
- Темного, например, ты потеряла, - вздернул одну бровь Ромка.
- Не теряла я его. Я сама от него отказалась - такова уж была плата за мое
счастливое будущее здесь, в этом городе.
- Да помню я. Только ты почему-то не выглядишь счастливой. И Темный твой
ходит мрачнее тучи. Может, ты ошибалась на его счет? Может он не так уж ветрен?
- Горбатого могила исправит. Ром, ты только не начинай, ладно? Смешно
слышать это от тебя. Ты же первый твердил мне, что у Темного только одно на уме.
Что на большее он не способен. Говорил или нет?
- Говорил, - кивнул Ромка.
- Вот видишь. Я всего лишь обезопасила себя. Копии сердца у меня нет - на
случай, если это разобьется. Поэтому альфонсов и бабников я обхожу стороной...
- Неужели? - влез в наш разговор непонятно откуда взявшийся Темный. Его глаза
опасно сверкали. - Значит, использовать альфонса в своих целях ты не брезговала,
а тут вдруг стала разборчивой, да?
- Темный, - насупился Ромка, - иди, куда шел. У нас с Милой серьезный разговор.
- Ну да, - ухмыльнулся Темный. - Размышляете, кого еще одурачить? И кто же
твоя очередная жертва, Мила? Арсений Валерьевич? Этот педик в галстуке?
- Выбирай-ка выражения! - оскалилась я. - Он - не педик! Понятно тебе? И не твое
дело, кого я собираюсь охмурить. Тебя это ну никак не касается.
- Ах, так мы значит уже осведомлены о личной жизни учителя? - ехидно протянул
Темный. - Это он сказал, что к меньшинствам не относится или тебе удалось
проверить это на собственном опыте?
- Пошел к черту! - выругалась я, вскочив на ноги. - Не желаю тебя больше видеть!
- Сядь, Мила, - угрожающе навис надо мной Темный. - Не вынуждай меня
применять силу.
- Ты чего, Темный? - встал из-за стойки Ромка.
Побледнев, я встала между ними, удерживая на вытянутых руках.
- Ром, - повернулась я к другу, - у Темного, похоже, ко мне разговор. Давай
созвонимся в часиков десять, хорошо?
Ромка молчал - лишь, набычившись, глядел на Темного, с силой сжимая кулаки.
- Ром! - умоляюще позвала я. - Пожалуйста.
- Ты уверена? - спросил он сквозь зубы.
- Уверена. Темный не причинит мне вреда. Ты же знаешь, я умею за себя
постоять.
- Ладно, - сдался Ромка. - Только обязательно перезвони. Я хочу знать, что с тобой
все в порядке.
- Хорошо. Позвоню.
- Какая забота! - иронично протянул Темный, когда Ромка ушел. - Мила, уж не
влюблен ли в тебя этот рыцарь в кедах?
Я вновь села за барную стойку и взялась за запотевший бокал с пивом.
- Говори, что хотел, Темный. И уволь меня от своих ироничных высказываний и
замечаний. Без тебя тошно.
- Что так? - склонился ко мне Темный. - Учитель не дает? Ладно, я пошутил, - тут
же выставил он вперед раскрытые ладони, останавливая вспыхнувшую меня. - Я
серьезно. У тебя что-то случилось?
- Ты последний человек, Темный, с кем я буду обсуждать свои проблемы, -
огрызнулась я и сделала большой глоток пива. - Уйми свое любопытство и говори
уже, что хотел.
- Окей. Как знаешь. У меня к тебе дело на миллион. Готова отдать должок?
- А я тебе что-то должна? - округлила я глаза. - Не знала.
- Ну ты даешь, Милка! Или ты забыла, как я помог тебе? С матерью. Ты хотела,
чтобы она поверила в нашу с тобой любовь. Я сыграл свою роль на отлично, тебе
не кажется? И теперь ты мне должна. Услуга за услугу, не так ли?
- И что тебе от меня нужно? - спросила я упавшим голосом, догадываясь к чему он
клонит.
- О, Мила, - насмешливо изогнул он бровь, - я вижу, ты уже пришла к
правильным выводам! Окей. Не буду тебя мучить. Мне необходимо, чтобы ты
побыла моей девушкой. Не надолго, - поспешно добавил он при виде моих
сузивших глаз. - Всего-то пару недель. И на твоих условиях, - шепнул он,
склонившись к моему уху. - Ну как? Ты согласна?
Я нахмурилась.
- В чем подвох, Темный? Ты спорил на меня?
- Эй, да ты раскусила меня! - погладил меня по щеке Темный. - До чего
сообразительна эта темноволосая головка! - добавил он, обхватив мое лицо
руками, и у самых губ прошептал: - Твой ум заводит меня, Мила. Я ночи напролет
ломал голову, гадая, что же так зацепило меня в тебе... Ты не красавица в полном
смысле этого слова - худощавая, угловата, да и одеваешься как пацанка. Но твои
мозги, твой острый язычок... твоя удивительная осведомленность о многих вещах...
Никогда не думал, что меня будет это так возбуждать...
- Темный, притормози! - невольно приходя в трепет от его волнующей близости,
пробормотала я, отстраняясь. - Мне плевать, что возбуждает тебя, а что - нет. Ты
лучше скажи, зачем это тебе понадобилось? Хочешь, чтобы кто-то приревновал ко
мне? Боюсь, я не самая подходящая для этого кандидатура. Худющая, одеваюсь,