Трейси только что окончила обслуживать очень милую молодую женщину с маленьким ребенком, которому вот-вот должны были понадобиться первые настоящие ботиночки, как дверной колокольчик зазвонил вновь.
Подняв голову с улыбкой, которая тут же увяла, она увидела входящую в магазин Клариссу Форбс. На этот раз она была одна, и быстрый взгляд через витрину на улицу подтвердил это.
– Здравствуйте, Кларисса… – поприветствовала ее Трейси, твердо решив не давать ей никакого повода еще больше утвердиться в идиотской уверенности в том, что они с Николасом состоят в любовной связи.
Однако не успела Трейси договорить, как Кларисса, побелев от ярости, зло набросилась на нее:
– Можете улыбаться, но вам не долго осталось это делать. Если вы думаете, что я отступлюсь и позволю вам увести моего мужа, то скоро поймете, насколько вы заблуждаетесь. Николас – мой! И я не собираюсь отдавать его ни вам, ни какой-либо другой расчетливой проходимке!
Взглянув на нее повнимательнее, Трейси сразу обратила внимание на расширенные зрачки и агрессивную позу. Чересчур худое тело было напряжено, лицо искажено гримасой ярости.
– Кларисса, успокойтесь, пожалуйста. Вы ошибаетесь. Между мной и Николасом ничего нет.
– Не лгите мне. Ник тоже пытался разуверить меня, но я знаю правду. Вы хотите показать, что между вами все кончено, но это не так. Когда это началось? После того как вы приехали сюда или еще раньше? Естественно, раньше! Тогда-то все и было задумано, да?
Распознав верные признаки начинающейся истерики, Трейси, боясь теперь не столько за себя, сколько за Клариссу, попыталась успокоить ее. Женщина явно находилась в невменяемом состоянии. И Трейси испытала сильнейшее раздражение по отношению как к Николасу, так и к Джеймсу. Если бы хоть у одного из них были мозги, они увидели бы, что с Клариссой не все в порядке.
– Кларисса, послушайте, пожалуйста, вы совершенно не правы. Поговорите с мужем. Дайте ему объяснить вам в чем дело. А я клянусь, что между мной и им нет никакого романа. Знаете что, давайте позвоним Николасу прямо сейчас, и тогда…
– Нет! Я не хочу видеть его здесь, но вы хотите, не так ли? Вы хотите, чтобы он прогнал меня, и вы могли бы остаться с ним наедине. Нет, я не позволю вам разрушить мою семью! И если вы не оставите моего мужа в покое, то пожалеете о том, что вообще родились на свет! – с этой мелодраматической угрозой она повернулась и бросилась вон из магазина прежде, чем Трейси смогла ее остановить.
После ухода Клариссы она долго в нерешительности смотрела на телефон, не зная, стоит ли позвонить Николасу и предупредить о случившемся. Но разве Кларисса, узнай она об этом звонке, не сочтет его очередным доказательством их связи?
Будучи человеком доброжелательным, Трейси понимала, что надо как-то помочь несчастной женщине, несомненно в этом нуждающейся. Ее гнев и раздражение сменились на участливый интерес.
– Что-нибудь не так? – спросила ее Энн позднее, когда они вели девочек из школы домой.
Трейси вкратце объяснила, что произошло.
– Понятно… И вы полагаете, что у нее нечто вроде нервного срыва?
– Может быть, и так, а может, и что-то более серьезное, связанное со смертью матери и отчима. С ней явно не все в порядке. Похоже, ей очень хочется верить в любовную связь между мной и Николасом.
– А вдруг она понимает, что ведет себя глупо, и уверила себя в неверности мужа, чтобы оправдать свои истерические выходки? Удивляюсь, как это Джеймс не видит, что с ней происходит. Правда, в этом году он долго отсутствовал. Компания, которой владеет Джеймс, имеет многочисленные филиалы за рубежом, поэтому его не было здесь несколько месяцев. По слухам, когда очередной контракт будет подписан, он станет бывать здесь значительно чаще. Может быть, тогда Джеймс поймет что к чему…
– Сомневаюсь, – раздраженно возразила Трейси. – Он верит в то, что говорит ему сестра.
– Такая реакция совершенно не в его стиле. А что, если вы ему втайне понравились, – поддразнила подругу Энн, – и он ревнует вас к Николасу?
Трейси делано рассмеялась, с беспокойством заметив, однако, какую вспышку эмоций вызвало у нее легкомысленное замечание приятельницы.
Боже, взмолилась она после того, как они с Энн расстались, пожалуйста, не дай этому случиться… Почему после всех этих лет совершеннейшего безразличия к мужскому полу в ней проснулся столь опасный интерес к человеку, менее всего жаждущему ответить взаимностью на охватившие ее чувства? А может быть, именно то, что он не способен разделить с ней внезапно возникшее желание и способствовало его возникновению? Может быть, она просто чувствовала, что это извращенное желание было безопасно, походило на обожание девочкой-подростком популярной кинозвезды?.. Мысли были не из тех, которые хотелось продолжать.