Невозможно было удержаться от того, чтобы не глянуть в этот момент краем глаза на Джеймса. То, что Трейси увидела, заставило ее вздрогнуть. Поборов слабость, она собралась было сказать ему, что все совсем не так, как кажется, но упрямство и гордость заставили ее промолчать и одарить Николаса более теплой улыбкой, чем он заслуживал.
Не желая оставаться наедине с врагом, чтобы не выслушивать новые угрозы и оскорбления, Трейси спустилась по лестнице вместе с Николасом, так что Джеймсу не оставалось ничего другого, как последовать за ними.
Перекрывая шум, создаваемый мастерами, ремонтирующими витрину, она обратилась к Николасу:
– Спасибо, что зашли. Надеюсь, обед пройдет замечательно. – Тут же повернувшись к Джеймсу, она холодно бросила: – А теперь, когда вы получили то, что хотели, мистер Уоррен, надеюсь, у вас не осталось больше причин оставаться здесь?
Видно было, что Джеймс разозлился. Когда же Николас направился к выходу, он встал прямо перед Трейси так, чтобы зять не мог видеть выражения его лица или услышать голос, и сказал ледяным шелестящим шепотом:
– Вероятно, вы считаете себя очень умной. Но подумайте, вы ведь вредите не только моей сестре. У нее с Николасом двое детей, которым нужны оба родителя.
Трейси была настолько зла, что забыла о всякой осторожности, ее темперамент прорвался наружу.
– Неужели? Если судить по местным слухам, вряд ли они будут скучать по отцу, раз у них есть такой заботливый и преданный дядя!.. Никто не смеет указывать мне, как надо жить. Никто!
Она, наверное, высказала бы ему все, что думает о его жестоком намерении помешать ее бизнесу и запугиваниями вынудить покинуть город, но в это время Николас, терпеливо ожидающий на крыльце, когда Джеймс присоединится к нему, вновь повернулся к ним.
Джеймс Уоррен сухо кивнул на прощание и вышел.
Трейси прислонилась спиной к стене – так дрожали у нее ноги. Эту рискованную игру необходимо было прекратить. Но она понимала, бесполезно пытаться объяснять что-либо самой или понуждать к этому Николаса в присутствии Джеймса. Совершенно очевидно, что ей он не поверит. Однако терпеть тоже больше было нельзя. Ее нервы могли просто не выдержать.
6
Несмотря на все ее опасения, разбитое стекло отнюдь не отпугнуло покупателей. Напротив, Трейси обнаружила, что новость о попытке ограбления только увеличила их число. Некоторых влекло любопытство, некоторых искреннее сочувствие. И к тому времени, когда витрина была готова, она радостно сообщила Энн по телефону, что уже после первых нескольких дней торговли, ей пришлось позвонить поставщику и срочно заказать новую партию товара.
– Это еще только начало, – пообещала ей Энн. – Подождите и сами увидите. Людям надоело таскаться, да еще с детьми, по всем этим огромным и бездушным торговым центрам. Это одно из проявлений ностальгии по естественному образу жизни. Все больше и больше покупателей говорят о том, что уже не в состоянии выносить утомительные походы в супермаркеты, в которых почти невозможно найти то, что нужно, и приходится выстаивать утомительные очереди на контроле. Да, кстати, хочу попросить вас отложить для моих мальчиков две пары футбольных бутсов в подарок на Рождество. А Сузан решила, что хочет научиться танцевать, так что, если вам не трудно, подыщите что-нибудь для нее… Да, к вам не приходили из полиции? Они не поймали того, кто разбил стекло?
– Нет, – ответила Трейси. – И я не думаю, что они найдут злоумышленника.
– Будем надеяться, что это вряд ли повторится. Теперь преступник знает, что у вас хорошая охранная сигнализация, – успокоила ее Энн.
Трейси ничего не ответила. Она вовсе не была уверена в том, что охранная система, какой бы надежной та ни была, сможет остановить человека, который, как она полагала, стоял за всем этим. Кроме того, дело было вовсе не в краже. Во всяком случае, в материальном смысле. Желание украсть ее покой, чувство безопасности, а возможно, даже уважение к себе самой – вот в чем Трейси подозревала Джеймса Уоррена.
Поежившись при этой мысли, она положила телефонную трубку.
Надо было идти забирать Люси из школы. Трейси казалось таким несправедливым, что не по своей вине она должна нести тяжелую ношу страха, особенно теперь, когда дочь так хорошо вписалась в новую жизнь. Люси была просто переполнена впечатлениями от новой школы. Трейси вовсе не хотела насильно заставлять ее учиться, но не было никакого сомнения в том, что хорошее образование, особенно в наши дни, имело огромное значение для успешной карьеры.
По своему опыту она знала, как важно для женщины быть в состоянии финансово обеспечить себя, и ей не хотелось, чтобы дочь когда-нибудь попала в опасную ловушку вынужденной зависимости от мужчины или родственников в ущерб своей независимости.
Если дела в магазине и дальше будут идти хорошо, ей придется серьезно подумать о том, чтобы взять помощницу на неполный рабочий день. И, может быть, не просто девушку-старшеклассницу, которая помогала бы по субботам, а кого-нибудь с профессиональной подготовкой, чтобы можно было время от времени оставлять магазин и ездить по оптовым базам и ярмаркам, самостоятельно закупая товар…
Трейси только что окончила обслуживать очень милую молодую женщину с маленьким ребенком, которому вот-вот должны были понадобиться первые настоящие ботиночки, как дверной колокольчик зазвонил вновь.
Подняв голову с улыбкой, которая тут же увяла, она увидела входящую в магазин Клариссу Форбс. На этот раз она была одна, и быстрый взгляд через витрину на улицу подтвердил это.
– Здравствуйте, Кларисса… – поприветствовала ее Трейси, твердо решив не давать ей никакого повода еще больше утвердиться в идиотской уверенности в том, что они с Николасом состоят в любовной связи.
Однако не успела Трейси договорить, как Кларисса, побелев от ярости, зло набросилась на нее:
– Можете улыбаться, но вам не долго осталось это делать. Если вы думаете, что я отступлюсь и позволю вам увести моего мужа, то скоро поймете, насколько вы заблуждаетесь. Николас – мой! И я не собираюсь отдавать его ни вам, ни какой-либо другой расчетливой проходимке!
Взглянув на нее повнимательнее, Трейси сразу обратила внимание на расширенные зрачки и агрессивную позу. Чересчур худое тело было напряжено, лицо искажено гримасой ярости.
– Кларисса, успокойтесь, пожалуйста. Вы ошибаетесь. Между мной и Николасом ничего нет.
– Не лгите мне. Ник тоже пытался разуверить меня, но я знаю правду. Вы хотите показать, что между вами все кончено, но это не так. Когда это началось? После того как вы приехали сюда или еще раньше? Естественно, раньше! Тогда-то все и было задумано, да?
Распознав верные признаки начинающейся истерики, Трейси, боясь теперь не столько за себя, сколько за Клариссу, попыталась успокоить ее. Женщина явно находилась в невменяемом состоянии. И Трейси испытала сильнейшее раздражение по отношению как к Николасу, так и к Джеймсу. Если бы хоть у одного из них были мозги, они увидели бы, что с Клариссой не все в порядке.
– Кларисса, послушайте, пожалуйста, вы совершенно не правы. Поговорите с мужем. Дайте ему объяснить вам в чем дело. А я клянусь, что между мной и им нет никакого романа. Знаете что, давайте позвоним Николасу прямо сейчас, и тогда…
– Нет! Я не хочу видеть его здесь, но вы хотите, не так ли? Вы хотите, чтобы он прогнал меня, и вы могли бы остаться с ним наедине. Нет, я не позволю вам разрушить мою семью! И если вы не оставите моего мужа в покое, то пожалеете о том, что вообще родились на свет! – с этой мелодраматической угрозой она повернулась и бросилась вон из магазина прежде, чем Трейси смогла ее остановить.
После ухода Клариссы она долго в нерешительности смотрела на телефон, не зная, стоит ли позвонить Николасу и предупредить о случившемся. Но разве Кларисса, узнай она об этом звонке, не сочтет его очередным доказательством их связи?