Портниха хитро прищурилась.
— Какие ткани? Попроще? Или достойные славного рода Уортер?
— Самые лучшие, — ответил Кристиан, и я ахнула.
— Вам не стоит…
— Это дорого обойдется вам, магиар, — перебила меня Орнелла.
— Наша семья не испытывает проблем с финансами.
— Я поняла вас, — лучезарно улыбнулась портниха и обратилась уже ко мне. — Идемте, я сниму с вас мерки.
Кристиан присел на диванчик, что стоял неподалеку.
— Я подожду вас здесь, — сказал он, и я кивнула.
Я прошла за женщиной в соседнее помещение. Здесь, среди манекенов, гор ткани и лент, она заставила меня раздеться до нижнего платья и начала снимать мерки.
— Очень странно, — сказала она в процессе, не вынимая булавки изо рта. — Никогда не видела, чтобы магиар покупал горничной столько одежды, да еще и из дорогих тканей.
Вот это заявление.
— На что вы намекаете? — спросила я.
— Нет-нет, конечно, ни на что.
Дальше процесс проходил в молчании, пока портниха не принесла мне образцы тканей и не заставила выбирать. От изобилия лоскутков у меня голова пошла кругом, и я отмахнулась:
— Прошу, выберите сами. Я понятия не имею, какие цвета, ткани и фасоны сейчас в моде.
— Как скажете, госпожа.
Было заметно, как ее удивил мой ответ. Думаю, редко какая молодая девушка откажется от такого. Но я действительно боялась промахнуться, сказать что-то не то. Мало того, что я не в этом мире родилась, так и уже здесь я росла в семье нищих, где из тканей был лен, а из выбора цветов серый да коричневый.
Закончив с заказом, мы вышли с Кристианом на улицу. Мой гардероб будет готов через пару дней, а пока магиар оплатил мне пару нарядов, которые подошли мне по размеру из того, что было в наличии. После этого мы заглянули в соседнюю лавку, где купили чулки и перчатки.
Только выйдя из этой лавки я поняла, насколько было неприлично то, что Кристиан ходит и выбирает со мной такие вещи. Я и думать забыла, что в Саргонде так не делают, тем более приличные гувернантки. Не удивительно, что портниха намекала мне на нашу непристойную с ним связь. Теперь и чулочник так подумает.
— Хотите есть? — спросил Кристиан и тут спохватился. — Ну конечно хотите! Уже вечереет, а я еще спрашиваю. Идем, я знаю, чем вас угостить.
Мы вернулись к площади, чтобы снова свернуть на еще одну улочку. Она вывела нас к небольшому рынку. Крохотные лавочки-лоточки стояли нестройным рядом, торговцы лениво наблюдали за проходящими мимо людьми. Тут продавались всевозможные лакомства: медовые пряники, яблоки в карамели, сдобная выпечка. Тут же жарились каштаны, прямо на глазах у покупателей, по глиняным кувшинам разливали вино и сидр.
Мой спутник купил нам по прянику, и мы прямо на улице начали их есть, шагая в сторону, где оставили свой фаэтон.
Мы вновь вышли к площади, где уже начиналась вечерняя жизнь. Город менялся с наступлением сумерек: фонарщик одну за одной зажигал масляные лампы, которые бросали мягкий свет на мостовую, отбрасывая длинные тени. Еще не было темно, только опускались сумерки, но уже сейчас этот свет создавал особую, почти волшебную атмосферу, в которой привычные предметы начинали казаться загадочными и сказочными.
В центре площади собрались музыканты с простыми инструментами. В руках одного было что-то вроде гитары, второй держал дудку, а у третьего я заметила такую знакомую мне вещь — бубен.
— Они будут играть? — спросила я Кристиана.
— Да. А жители, закончив работу, будут танцевать. Вот-вот лавочки закроются, и начнется веселье.
— Это каждый день?
— Нет, только в Шестидневицу. Люди благодарят танцами богов за то, что завтра у них будет выходной.
— Мы можем остаться? — попросила я.
Кристиан посмотрел на часы на ратуше. Я видела, что он желает оставаться.
— Магиар Кристиан, — взмолилась я. — Пожалуйста…
Он посмотрел на мои «щенячьи» глаза, и его лицо смягчилось.
— Ладно, буквально на полчаса, пока еще сумерки. Мне надо вернуться до ночи.
Я радостно улыбнулась ему и поблагодарила.
Мы встали недалеко от музыкантов и стали наблюдать, как они играют. Поначалу никого кроме нас не было, но, как и говорил Крис, лавочки стали закрываться одна за одной. И вот на площади собралась целая толпа. Жители Гранфилда выходила в центр площади, чтобы начать свои незамысловатые, но задорные танцы. Не все, конечно, пустились в пляс, многие просто смотрели и болтали, хлопали в ладоши.
Воцарилась такая энергетика… Смех, радость, веселье. Я никогда не видела, чтобы так было в столице. Может потому, что там жили в основном богатые и чопорные магиары и господа, которые считали такие развлечения недостойными их. А беднякам из трущоб было не до танцев — надо было выживать.